Вот и сегодня пятидесятишестилетний государь, как всегда, был статен и так же величествен, как и в молодые годы. Правда, волосы значительно поредели, виски тронула седина, уголки губ иногда нервно подёргивались. И всё же движения его были так же энергичны и быстры, как и раньше. Но, присмотревшись более пристально, княгиня с грустью констатировала: в движениях родственника чувствовалась некая возрастная усталость.
«Господи, что же с нами делает старость?» мелькнула мысль. Но чтобы совсем уж не расстраиваться по поводу возраста императора, для себя заключила: «Зато поступь его в полном смысле осталась прежней царской».
Поговорить с государем княгине не пришлось. К императору тут же подошёл государственный канцлер, граф Нессельроде.
Маленький, не по годам энергичный, большой любитель женщин, граф имел обыкновение, свойственное многим дипломатам, говорить на подобных встречах о чём угодно, но только не о политике. На этот раз канцлер, однако, изменил своей привычке лицо его было явно озабоченным.
Взяв под руку государыню, Елена Павловна вместе с ней и молодой четой направилась через весь зал к группе гостей, в основном состоящей из представительниц разных государств.
Посреди этой европейской публики возвышалась фигура прусского посланника генерала Рохова, человека не шибко умного, но добродушного и безвредного. Его присутствие на балах такого уровня считалось обязательным; император к нему относился хорошо, а его фельдфебельские анекдоты, громкий хрипловатый смех и грубые заигрывания с дамами являлись одним из развлечений для чопорных и скучных великосветских старушек. Генерал и сейчас о чём-то говорил с американским послом Нейлом Брауном. Все знали, что американец не любитель посещать подобные мероприятия, а тут на тебе, явился. Судя по смущённому виду старушек-княгинь, острил Рохов именно по этому поводу, не сильно заботясь о соблюдении правил приличия. Дамы смущались, но слушали с нескрываемым интересом, пряча довольные ухмылки на лице за веерами.
Почтительно поприветствовав императора, канцлер с заговорщицким видом произнёс:
Ваше величество, настоятельно просит о встрече с вами британский посол Джордж Гамильтон Сеймур, и, поправив сползшие с переносицы золотые очки, сквозь стёкла которых светились умные и весьма хитрые глаза, канцлер добавил: Очень просит, ваше величество!
В это время зазвучал рояль. Император замер, прислушиваясь к доносившимся сверху аккордам.
Не дурно, совсем не дурно! произнёс он.
Рубинштейн, ваше величество, поспешил пояснить канцлер. Его новая пьеса «Дмитрий Донской».
Вот как! Ну-ну. Совсем не дурно, повторил Николай I. Так вы, граф, говорите, англичанин хочет поговорить со мной? Не наговорился, бедный! Поди, опять пытать по Турции станет. Как считаете, граф? По Турции найдем мы общий язык с Англией?
Сложно сказать, ваше величество. Захочет ли Великобритания усиления России?
Учитывая непримиримость в отношениях между Францией и Великобританией, королева должна понимать, что я могу и с Францией договориться. И тогда император насмешливо посмотрел на канцлера. Тогда англичане останутся ни с чем, Карл Васильевич. Так ведь?
Канцлер неопределённо пожал плечами.
Сложно сказать, ваше величество. Но скорее да, чем нет.
Ладно, там будет видно. Что ж, встречусь с Сеймуром, граф, встречусь обязательно. Скажите княгине Елене Павловне, пусть кабинет свой подготовит.
Напряжение в зале, возникшее с появлением царственной четы, несколько спало, публика стала более говорливой и шумной. Государь расправил плечи и с удовольствием окинул зал. Ему импонировала царящая на балу сравнительно простая, благодушная атмосфера общения без протокольных речей, дипломатических условностей, а легкий аромат вина, парящий в воздухе, придавал настроению некую беззаботность и даже
Николай I пристально посмотрел на группу молоденьких барышень. Рукой расправил усы и с некоторым сожалением перевёл взгляд на супругу, стоящую в компании знатных дам. Лёгкий вздох Губы императора тронула едва заметная усмешка
Были и мы молодыми когда-то. А, Карл Васильевич? Но вы и в семьдесят, как я слышал, не унимаетесь
Канцлер, снова поправив очки, тоже бросил взгляд на барышень, на которых обратил внимание государь, и хитро улыбнулся.
Да, ваше императорское величество. Куда денешься, бес-то в ребро тычет, покоя по ночам не даёт. Грешен, государь, грешен. А супруга моя покойная во сне ко мне иногда приходит, но не бранится по сему поводу, а только, как и вы, ваше величество, усмехается.