Перед уходом из кабинета черненькая начальница сказала мне немного другие слова, чем обычно:
Если мы сегодня перезвоним до 17:00, значит, вы приняты.
Время шло. Уже было 15:30 и я ехал на завод на вторую смену. А мне никто не звонил. 16:00. Я уже в робе за станком. Настроение мое падает. В голове плетутся мысли о том, что я умру на заводе за этим самым станком и высшее образование мне не поможет. 16:59. Я смотрю в телефон и вижу пропущенный вызов. И тут до меня доходит, что это и есть звонок начальницы. Я немедленно перезваниваю, и мне говорят, что они меня берут, если я не передумали. Восьмого сентября я еду в Минск на месяц обучения. Я был счастлив. Я уже представлял, как я еду в Минск и там в офисе творится все то, за что я так люблю фильм «Волк с Уолл-Стрит»
Август я дорабатывал в муках и в ожидании увольнения, потому что грезил о новой капиталистической жизни.
За несколько дней до отъезда в Минск черненькая начальница собрала нас, всех тех, кто прошел все собеседования и тесты, для брифинга. Нас, везунчиков, оказалось, на мое удивление, четверо. Я фрезеровщик и машиностроитель. Анна девушка, которая только что закончила вуз на логиста. Алеся беларускамоўная дзяўчынка. И Демид Демид Как же вам сказать. Просто Демид, который тоже только что закончил вуз, но на нефтяника, точнее, на нефтеразведчика (так он примерно нам объяснял), при этом уже является верным мужем и отцом.
Брифинг был про то, как и куда ехать и что будет в Минске. А условия, я вам скажу, были хороши. Месяц обучения: мы ходим на «пары», где обучаемся мастерству работы с клиентами, и живем в гостинице «Путник» с включенными завтраками. Получаем зарплату стажеров, а это почти четыре миллиона по тем деньгам. (На момент 2014 года почти 333 доллара, что уже больше, чем у большинства белорусов.) И наслаждаемся жизнью и видами столицы.
Обучение
Я часто думаю, что я не люблю людей. И также часто я думаю о том, что я люблю людей, и порой даже посторонних мне искренне жалко до слез. Наверное, это как-то зависит от самих людей, которые меня окружают, и от моего настроения. Все вчетвером мы ехали в одном купе в Минск. И мои компаньоны мне решительно не нравились. Поэтому я старался сделать все возможное, чтобы не вступать с ними в разговор. В закрытом помещении сделать это мне не удалось. А не нравились они мне по многим причинам. Анна, которая только что закончила вуз, была младше меня, из того поколения, которое делает селфи, выкладывает их в социальную сеть с какой-нибудь пафосной надписью: «А сегодня я мечтаю о море». И под фотографией обязательно какая-нибудь песня, например группы «Океан Эльзы». Анна раздражала меня всем этим. Своим айфоном, своей молодежностью, своими социальными сетями.
Алеся раздражала меня тем, что говорила на белорусском языке. Нет-нет! Я ничего не имею против белорусского языка. Я люблю песни на этом языке, я нормально общаюсь с теми, кто говорит по-белорусски. Меня просто бесят люди, которые внезапно решили или вспомнили, что они белорусы, и теперь говорят исключительно на родной мове. И наслаждаются они не тем, что разговаривают на белорусском языке, а тем, что к ним подходят люди и говорят:
Ого! Ты разговариваешь на белорусском языке! Ничего себе, это так круто!
Алеся просто упивалась этим вниманием! Она в прямом смысле слова тащилась от этого. Если вы у нее спросите, так ли это, она, конечно же, ответит, что нет, она просто любит родной язык. При этом, скажу вам по секрету, белорусскоязычные группы она не слушает. И если совсем по-честному, то разговаривает она скорее на трасянке, чем на белорусском. И тем не менее. Если бы она с самого детства говорила на этом языке, такой реакции у меня не было бы. А поскольку шесть лет назад она вспомнила, что она белоруска, я был раздражен.
И Демид. Демид раздражал только тем, что он есть. С виду он напоминал типичного ботаника: очки, стрижка под горшок. Но ботаником он не был. По разговору становилось понятно, что он социофоб и посторонних людей если и не боится, то старательно избегает, что как минимум наводит на вопрос: зачем его взяли на работу в компанию, где необходимо общаться с людьми? По дороге в Минск Демид рассказывает, что учился он на платном отделении, и случилось то, что в нашей стране, я думал, невозможно. Произошло то, что плата за обучение уменьшилась, и за счет этого ему выпала возможность, как и бюджетнику, пойти после вуза работать по распределению. И предложили ему работать (опять-таки, по словам Демида) на «Белоруснефть» под Речицей, в нефтеразведке. График работы: шесть дней в поле, шесть дней дома. Идеальный график, подумал я. Ужасный график, сказал он. Поэтому Демид и отказался. Вот такая разношерстная компания ехала в Минск. Нефтеразведчик, беларускамоўная, логист и фрезеровщик.