Сорок семь! Ответил Петренко.
Да блин! Что за кони?
А у дяди Миши? Спросил я.
Милиционеры недоуменно посмотрели друг на друга.
Витя, я куплю тебе точно такие, как у тебя были ботинки, сорок второго! Подала голос Света.
Помнит! Значит, и вправду влюблена со школы! Зачем же она с Аполлоном столько лет встречалась?
А зачем же ты с Аполлоном встречалась!? Начал я кричать на Свету.
Потому что дура была! Оправдывалась Света. Витя, отпусти меня, я все прощу.
В этом момент вернулся дядя Миша с бутылкой пива в руках. Шустрый мужик!
Дядя Миша, какой у тебя размер ноги? Спросил я.
Сорок два.
Отлично!
Я знаю! Заулыбался дядя Миша. Без проблем можно штиблеты покупать! Не то, что у этих лосей! Он кивнул на милиционеров. Сорок седьмой, небось! Хрен где кеды такие отыщешь!
Я требую машину и миллион долларов! Решил я взять быка за рога.
Мы же на пиво договаривались! Удивился Тарасенко.
Витя! Я уже вся горю! Не унималась Света. Хватит уже тянуть!
Так, все заткнулись! Орал я. Дядя Миша, у тебя машина есть?
Да. Непонимающе ответил дядя Миша.
Отвезешь нас в Покалюбичи!
Так я пока в магазин бегал, компотину навернул!
Да когда он успел?
Тарасенко, права есть? Спросил я.
Есть, только дома.
Петренко?
Есть, с собой!
Вот как мы поступим! Начал командовать я. Дядя Миша отдает мне свои тапки и пиво. И Петренко отвезет нас на машине дяди Миши в Покалюбичи!
Договорились. Согласился Тарасенко.
На счет три я открываю дверь. Раз, начал считать я, два
Три! Услышал я крик совсем близко со стороны кухни. Я обернулся и увидел перед собой лицо в черной лыжной маске, и еще мне показалось, что это приклад именно автомата Калашникова влетает мне в башку, от чего я теряю сознание и мягко опускаюсь на пол, и перед тем как сознание мое потухло окончательно, в голове у меня застревает последняя мысль: мамка меня убьет..
База, едем по объездной. Везем наркомана под спайсом.
Одиннадцатый, вас не поняла. Куда везете?
На «Книжную».
А почему по объездной, одиннадцатый?
Надо пару проституток забрать с «Солнечной».
Одиннадцатый, наркомана надо на освидетельствование на «Демьяна Бедного».
Твою медь Леха, разворачивайся. Вас понял, база, едем на освидетельствование. Конец связи.
Удачи, одиннадцатый.
Голова трещала, левый глаз не открывался и жутко болел. Я не сразу понял, что лежу в милицейском «уазике». Лежу в отделе для преступников, в наручниках, на животе. За рулем и справа от места водителя сидят два милиционера. На них бронежилеты. Который справа, держит автомат. Я кое-как сумел сесть на корточки.
А-а-а-а-а! Протянул водитель, глядя на меня в зеркало заднего вида. Очухался, наркоман! Гитлера увидел?
Милиционеры засмеялись.
От спайса и не такое бывает. Прокомментировал милиционер-пассажир.
Ребята, а что будет, если нарколог скажет, что я не курил? Набравшись смелости, спросил я, чем вызвал новый приступ смеха у представителей власти.
Идиот. Тебя ещё не отпустило, похоже. Говорил пассажир.
Вот уже сельмашевский путепровод проезжаем, заговорил водитель, и посмотрим, покажет или нет.
Но тут произошло то, чего не ожидал никто из находящихся в машине. Слева что-то очень большое протаранило «уазик». Машина накренилась и упала на бок, сшибая заграждения путепровода и едва не падая вниз на проходящее внизу железнодорожное полотно.
Леха, Леха! Ты в порядке? Леха! Орал милиционер-пассажир, глядя на ошметки, которые несколько секунд назад были его напарником. Я лежал и смотрел, как металлический кузов «уазика» разрывается как бумажный, какими-то черными клешнями снаружи. Громкий скрежет металла, и я уже вижу светлое апрельское звездное небо, освещающееся молодой луной. И робота? Напротив меня было большое металлическое лицо черного цвета с красными светящимися глазами, вместо рук клешни, которые играючи разорвали милицейский автомобиль пополам. Я был настолько растерян, что даже не успел испугаться. На меня смотрел железный человек ростом в три с половиной метра. Он обернулся к живому милиционеру, тот попытался справиться со своим автоматом и выстрелить в нападающего. Робот замахнулся левой рукой-клешней и смял милиционера в человеческую тефтелю. И я заметил что это? Свастика? Твою медь! На правой руке робота была фашистская свастика! Точно! Они добрались до меня! Мама! Лучше в милицию! Свастика была аккуратно выведена масляной краской. Робот уставил свои красные глаза на меня. Начали раздаваться какие-то щелчки. Глаза робота потухли, лицо как-то неестественно увеличилось и поползло вверх. Это оказалась маска. Теперь на меня смотрело старушечье лицо бабушки Евы. Только оно не было уже тем добрым и беспомощным лицом, которое видел я на пути из магазина. Теперь это было лицо самой ненависти, лицо вселенского зла. Она закричала, обильно покрывая мое лицо своими слюнями: