Просыпайтесь, гости дорогие, сам готовил для вас сам зарезал, сам приготовил, пробасил хозяин дома. Он широко улыбался, излучая хорошее настроение. Сейчас, Мурат создавал впечатление домашнего и родного человека, который, наконец-то, дождался своих дорогих гостей. Для своего пятого десятка, он двигался весьма грациозно. Его широкие, мозолистые ладони выдавали в нем богатырскую силу. Люди, пожимавшие ее, проникались уважением практически мгновенно, хотя Мурат никогда не жал руку слишком сильно.
Сейчас немного покушаем и пойдем покажу свою конюшню.
Отлично, я довольно улыбнулся. Я достал из сумки конскую колбасу и вручил ее Мурату со словами:
Ты давно хотел попробовать.
Ай, спасибо. Как теперь я своему коню в глаза смотреть буду? засмеялся хозяин дома.
Все бывает начал я, а закончил эту фразу вместе с Муратом:
В первый раз!
Мы рассмеялись и принялись за плов.
Камила
Я долго не могла заснуть впервые за эти месяцы я ночевала не в нашем доме, а в квартире мамы. Да, я могла уехать и там мне было бы комфортнее, легче Но я не смогла оставить маму одну.
Стоило мне только взглянуть на нее такую слабую, одинокую, как мое сердце сделало выбор. Я боялась за нее, боялась потерять и ее. Странное предчувствие не покидало меня. Я хотела быть с мамой, и, как и прежде, быть для нее поддержкой. В тот миг я свято верила, что сильнее, чем раньше. Что у меня хватит сил.
Я продолжала быть наивной
Еще днем Азамат, не вдаваясь в подробности, привез две пачки денег на похороны родственников. Дядю, как этнического мусульманина, должны были хоронить уже завтра, ну а моего папу, как христианина на 3 день.
У меня еще было время, чтобы решить идти ли мне на его похороны. Возможно, кому-то казалось шоком как это, не пойти на похороны родного отца? Но что-то подсказывало мне, что все это может плохо закончиться. Страшная догадка, что от охватившего горя, я могу потерять там ребенка, прошлась по моему телу ледяной волной. Звучит ужасно, но я уловила запах смерти парализующий, на фоне которого стало все меркнуть. Мне стало столь страшно, что малышка, почувствовав мое состояние, начала буянить в животике она стала активно вертеться и толкать меня, вызывая еще больше беспокойства. Я не знала, как успокоиться и успокоить мою дочку. Мне нужен был Тимур, его родной голос, его бережные объятия. Как я нуждалась в нем! И была так близка, чтобы позвонить ему. Я с тоской посмотрела на темный дисплей телефона. Но нет, у меня хватило силы воли оставить эту затею. Я справлюсь.
Вспомнив какую-то молитву на арабском, я стала монотонно повторять ее, пока, наконец, не заснула.
Я проснулась от телефонного звонка, разбившего раннее утро на осколки. Еще до того, как мама взяла трубку, я чувствовала случилось что-то страшное. Я не ошиблась. Следом послышалось рыдание матери истошное, завывающее, столь сильное, что даже Наиль и Ильнур выбежали из зала на ее плач.
Я села и, свесив ноги, попыталась набраться сил, чтобы подняться и принять ту новость, которую должна была вот-вот сообщить мне моя мама. Тяжело вздохнув, я наконец-таки встала и направилась прямиком на мамино рыдание.
Мам? позвала я ее, застыв на пороге кухни.
Она обернулась, окидывая меня взглядом, полным невыразимой боли.
Маша родила мертвую дочку, произнесла мама.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Тимур
Моим глазам предстала новая конюшня с деревянными стойлами и чёрный, как смоль, жеребец, который буквально упирался ушами в потолок.
Это то, что я думаю? восхищенно обратился я к довольно улыбающемуся Мурату, давая ему возможность самому похвалиться и сказать заветные слова.
Да! Это ахалтекинец! Буквально на днях привезли. Хочешь? Подарю!
Ай, Мурат, спасибо, конечно, но у меня нет ни конюшни, ни времени ухаживать за таким красавцем, я благодарно улыбнулся, гладя по морде жеребца.
Смотри, мне ведь не жалко!
Я знаю.
Хорошо, тогда пойдем в баню, я знаю, ты не любишь время зря тратить, но мы с тобой давно не виделись, поедешь отсюда свеженький, отдохнувший, силы тебе еще пригодятся и чистый разум тоже.
Баня был скромная, но очень уютная топилась по-чёрному, веники, можжевельники и бочонок с холодной водой для закалки. Несколько часов мы вспоминали наши многочисленные приключения за тот короткий период, где-то смеялись, где-то грустили. Вдоволь напарившись и опустошив самовар, мы пошли на боковую. В этом регионе было теплее, чем у нас, и по ночам уже стрекотали сверчки.