Три дня пролетят незаметно. Лучше решить дела сейчас, нежели потом, когда наш ребенок родится, Тимур наклонился ко мне, целуя в висок. Я сомкнула веки в который раз от нахлынувших чувств. Во мне боролась рассудительная, взрослая женщина и та пугливая девочка, нуждающаяся в заботе. Я заставила себя улыбнуться и, из последних сил сдерживая слезы, произнесла:
Езжай спокойно. Я понимаю, что это ты делаешь для всех нас.
Спасибо за понимание, муж благодарно улыбнулся мне и поцеловал в губы долгим, полным нежности, поцелуем. Я наслаждалась этой лаской, впитывая ее в себя, пытаясь запомнить этот благословенный миг. Увы, он был прерван звонком на телефон. Нехотя, Тимур отстранился от меня и ответил.
Братья уже здесь, сообщил муж, поднимаясь на ноги. С тобой останутся Наиль и Ильнур. Я еду с Рустемом.
Хорошо, я начала медленно подниматься из-за стола, и муж придержал меня за предплечье, спасибо, Тимур.
Теплая ладонь опустилась на мой животик. Я замерла, наблюдая за мужем он наклонился, целуя меня в живот, что-то шепча. Как я любила эти мгновения! Тимур погладил его, а затем, выпрямившись, обнял меня бережно, чтобы не причинить дискомфорта. Я всхлипнула. Ну, вот, пожалуйста, все-таки расплакалась.
Все будет хорошо, произнес муж, и я, как и прежде, верила ему. С тяжелым сердцем, но любящей улыбкой, я провожала его в путь. Застыв на пороге, я, кивнув братьям, не сводила глаз с любимого мужчины. Тимур что-то приглушенно сказал Ильнуру и Наилю (видимо, очередной приказ относительно меня), затем, распахнув дверь внедорожника, начал, было усаживаться. Но, внезапно, остановившись, обернулся, бросая мне взгляд. Сперва, я почувствовала, и лишь потом разглядела его в нем была любовь к нам: ко мне и нашему ребенку.
Тимур
Ты все взял? произнес я, обращаясь к Рустему.
Да, порядок.
Я думаю, надо пару подарочков захватить, что скажешь? я посмотрел на брата.
А того, что мы взяли, маловато? Рустем приподнял брови, показывая этим недопонимание.
Давай захватим, на план «ч», ответил я, меняя курс джипа, и съезжая с трассы на грунтовую дорогу прямиком в лес.
В нескольких километрах от города у нас имелась своя «турбаза», на которой мы отдыхали и тренировали новобранцев. Здесь имелся неплохой тир под открытым небом, полоса препятствий и несколько домиков. Территория принадлежала нам и хорошо охранялась. Один домик охранялся больше других это был штаб. Круглосуточная охрана, видеонаблюдение и склад с «игрушками» для взрослых мальчиков.
Спустившись в подвал, который больше был похож на бункер, мы взяли несколько ручных гранат и дополнительные магазины с патронами. Мне вспомнился эпизод из армейской жизни, как один чудак засунул гранату под каску и встал на нее. Видимо, он хотел сыграть в супермена, но ноги разъехались, и каска воткнулась ему в пах. Больше я его не видел. Грустно улыбнувшись, я подумал, что я тоже любил чудить, и хорошо, что до такого не додумался.
Яры, пошли, сказал я.
Это все? удивился Рустем.
Да, я хотел показаться перед нашими, чтобы не расслаблялись, я пошел на выход. Рустем остался закрывать толстую, железную дверь, замаскированную под ламинат в полу.
Через полчаса мы уже были на трассе, и даже Рустем не знал, куда мы едем. Он, как всегда, не задавал лишних вопросов. А я мог спокойно подумать о грядущих переменах, которые обязательно должны были случиться.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Камила
Ну, и как ты поживаешь, пингвинчик? окидывая меня теплым, лучистым взглядом, поинтересовался Ильнур.
Как видишь, я развела руки в сторону, показывая свой подросший за эти 2 недели, животик (именно столько мы не виделись), становлюсь все больше и неповоротливее.
Ой, не наговаривай на себя, Камилка, ты, как всегда, очаровательна и изящна, протянул черноглазый красавец, поднося к губам бокал с чаем. Мои щеки защипало от смущения я все еще не могла привыкнуть к манере общения Ильнура, хотя мы были уже давно не чужими друг другу. Из всех братьев Тимура, которых я любила сестринской, чистой любовью, именно черноглазый красавец был мне особо близок. Видимо, тогда, когда он получил пулю, а я сидела возле него, произошло это сближение. Теперь, Ильнур, после того, как выздоровел, был моей личной охраной мне было приятно его общество, меня радовало его доброта, но я все еще, иногда, смущалась от его комплиментов чисто братских, но все же