Вы идите, я подожду здесь, сказала Мадлен. Чего там смотреть? Какие-то погреба!
Я пока покурю, сказала Полетт, на вопросительный взгляд мужа. Отсюда всё видно и так.
А мне интересно! воскликнула Мишель. Я пойду, посмотрю, как там всё выглядит сверху.
Мишель быстро поднялась по ступенькам и, изучая доступные для осмотра древние укрепления, зашла в одно из углублений, в котором стены и пол были сделаны из камня, и где ещё угадывались остатки металлических решёток. Пьер поспешил за ней. И как только, они оказались в зоне, недоступной взгляду Полетт и Мадлен, он быстро притянул Мишель к себе.
Полетт! в ужасе, прошептала Мишель, вырвавшись из его объятий и оглядываясь на вход в грот. Она поправила волосы, и кофточку, чувствуя, как её щёки, быстро краснеют от страха, что эту сцену увидит сестра.
Нет! сказал тихо Пьер, подняв брови, она не пойдёт сюда! Пешком она теперь не ходит дальше нашего сада. Машина, диван, телевизор. Все! Её никуда не вытащишь! Она совсем обленилась.
Пьер поцеловал Мишель, как имеющий на это право. И с беспечным видом, как будто ничего не произошло, вышел из блиндажа, немного вздрогнув оттого, что из соседнего на него смотрели чьи-то глаза.
Не привыкший оставлять что-то недосказанным, он решительно прошёл вглубь второго грота.
Этот грот был гораздо глубже, и в нём не сразу можно было разглядеть дальнюю стену, окутанную чёрным полумраком.
Добрый день, месье, услышал Пьер дребезжащий голос и увидел, что прямо из дальнего угла на него выходит глубокий старик, с блуждающей на лице довольно странной улыбкой в один зуб.
Добрый день, месье! ответил Пьер, пробуя уловить, по взгляду старика, что же тот мог видеть, из недавней сцены его посягательств на Мишель.
Но определив на глаз его возраст, который выдавала неуверенная походка, поднятый воротник на сутулом теле, сморщенные руки, опирающиеся на палку и подслеповатые глаза, он успокоился и стал смелее.
Осматриваете крепость? спросил старик дребезжащим голосом, продолжая улыбаться Пьеру. Ей уже около тысячи лет! Эти стены видели и рыцарские походы, и славные турниры. А несколько веков назад, вон в том здании, старик показал на крышу одного из домов, был госпиталь для офицеров, в котором бывал и сам Наполеон! Это во время сражения под Аустерлиц! Да! Древнейшие места! повторил старик, повертевшись, чтобы охватить взором большую часть города. Сейчас это только развалины, а раньше! Раньше здесь кипела жизнь! Сколько интересных людей можно было встретить! Какие страсти, поступки, судьбы! А какие дамы, ради которых сражались, умирали и делали глупости, при этих словах старик, как показалось Пьеру, ехидно взглянул в его глаза, приблизившись к его лицу, как это бывает с людьми плохо видящими.
Пьер, еле сдержавшийся, чтобы не отпрянуть, сделал безразличное лицо, как будто не понял намёков старика. Он решил, что тот подошёл, благодаря возрасту, к стадии маразма, и поэтому путает уже и быль, и небыль, и поддакнул для вежливости.
Да, да! Интересно! Вы живёте в этом городе? спросил он, отклонившись назад.
Почти. Не далеко от него, ответил старик, показав палкой в сторону кладбища.
Так, может быть, вы подскажете, где здесь можно хорошо пообедать? спросил Пьер, пробуя перевести разговор в другое русло.
Вас четверо, если я не ошибаюсь? спросил старик, снова улыбнувшись, и как бы, изучая лицо Пьера. Та мадам внизу, вероятно, ваша жена? Она очаровательна, обожаю толстушек. Хотя мне сейчас уже неприлично думать о женщинах, хихикнул старик. Я-то уже для них неинтересен!
Ну, что вы, месье, подбодрил его Пьер. На вас, ещё, и молоденькие смотреть могут.
Побольше хороших эмоций, и, возможно, что ваши слова окажутся правдой, улыбнулся старик, выпрямив спину и опустив воротник. Но пока что такие страсти для вас, в вас-то они ещё бушуют! усмехнулся он, и фамильярно похлопал Пьера по спине.
Пьер удивился, почему он позволяет старику продолжать этот пикантный разговор.
«Наверное, скидка идёт на возраст?» подумал он, ничуть не рассердившись. «Что остается такому деду, только воспоминания, иллюзии, да интерес к чужим интрижкам!»
Он представил сам себя лет этак через сорок! Себя с жидкими седыми волосёнками, с отвалившейся челюстью, костлявым телом, и непременно в кресле каталке, которую возит молоденькая медичка в коротком халатике, из-под которого, выглядывает соблазнительное тело. И которая, для того чтобы подбодрить его древнего, уверяет, что он ещё очень симпатичен! Ему стало не страшно, а смешно потому, что это должно было произойти ещё совсем нескоро, и вообще не с ним! И оправдал поведение старика.