В дальнейшем, в 18131814 годах участвовал во многих сражениях. Особо отличился при взятии Парижа. Был возведен в звание генерал-лейтенанта русской императорской армии.
Первая жена Карла Ивановича была внучкой богатейшего купца Саввы Яковлева. После ее скоропостижной смерти женился второй раз на троюродной сестре Михаила Юрьевича Лермонтова Александре Александровне Улицкой.
Последние годы своей жизни проводил в своем имении, а затем по совету врачей уехал лечиться за границу. Умер в 1859 году в Баварии.
Но вернемся к участку. Одноэтажное здание в классическом стиле было построено в глубине участка как усадебный дом, перед которым находился небольшой сад. Атлас Цылова повествует нам, что дом имел протяженность в 25 сажен и 11 окон по фасаду, который был украшен шестиколонным портиком тосканского ордера, широкой террасой в центре и двумя лестничными маршами по обеим сторонам террасы.
Еще при жизни Карл Иванович продал свое петербургское владение. В 1856 году весь участок, согласно документам, приобрела княгиня Мария Васильевна Воронцова, урожденная княжна Трубецкая, в первом браке Столыпина. Ее мужем был светлейший князь, генерал-адъютант Семен Михайлович Воронцов сын известного генерал-губернатора Новороссии и генерал-губернатора Бессарабии Михаила Семеновича Воронцова.
Женой Михаила Семеновича и матерью Семена Михайловича была Елизавета Ксаверьевна дочь богатейшего польского магната, великого коронного гетмана Ксаверия Петровича Браницкого и одной из пяти племянниц светлейшего князя Г. А. Потемкина-Таврического Александры Васильевны Энгельгард. Одна из сестер Александры, Татьяна Васильевна, вышла замуж за князя Николая Борисовича Юсупова. Широко известно увлечение Елизаветой Ксаверьевной Воронцовой Пушкиным. Думается, ревность великого поэта к мужу своей симпатии руководила рукой поэта, посвятившего ее мужу известные строки:
Полумилорд, полукупец,
Полумудрец, полуневежда,
Полуподлец, но есть надежда,
Что будет полным наконец.
О Михаиле Семеновиче Воронцове сохранились воспоминания как об образованном, храбром и деятельном военачальнике и человеке. О нем можно судить хотя бы по такому факту. Во время войны 1812 года он был ранен при Бородино и для лечения отправился в свое имение через Москву. Там, узнав, что большое количество подвод двигалось в имение с его имуществом, приказал все сгрузить, зная, что скарб достанется врагу, а подводы употребить на вывоз раненых в свое имение, где заботливый уход нашли 50 генералов и офицеров и свыше 300 солдат. При этом каждый рядовой по выздоровлении получил от него деньги, одежду и обувь
Таким, немногословным, но заботливым и внимательным он был на протяжении всей жизни. Его сын хозяин этого участка, сохранял жизненную позицию отца. По воспоминаниям, он не обладал способностями полководца и хорошего администратора, но был добр с солдатами и, что в то время считалось необычным с прислугой.
Архитектор Ипполит Антонович Монигетти
Купив этот участок, хозяева решили коренным образом перестроить дом. Для этой цели был приглашен талантливый архитектор Царскосельского придворного ведомства Монигетти, работавший в основном в стиле позднего барокко.
С 1860 года Монигетти стал архитектором высочайшего двора. Автор многих сооружений в Москве, Крыму, Курской губернии, он особенно плодотворно работал в Царском Селе, где в Большом Царскосельском дворце создал парадную лестницу, выстроил Турецкую баню, дачу Паткуль, здания Николаевской гимназии и ратуши. Одной из самых замечательных построек стала дача Зинаиды Ивановны Юсуповой в Царском Селе. В связи с этим хочется вспомнить, историю, связанную с этой постройкой.
Зинаида Ивановна славилась своей красотой. Овдовев, она обратила на себя взгляд императора Николая I, который, проживая летом в Царском Селе, предложил ей павильон «Эрмитаж», находящийся поблизости от Большого дворца. Но гордая женщина отвергла его предложение, ответив, что поставит в Царском Селе дом не хуже «Эрмитажа». Она договорилась с Монигетти, работавшим тогда в Большом дворце, о создании проекта своего нового жилища. По ее желанию архитектор, не считаясь с затратами, возвел дом, о котором заговорил весь Петербург. Достаточно вспомнить, что в советское время долгие годы авторство этого дома приписывали Бартоломео Растрелли, и лишь специальные исследования при его реставрации в послевоенные годы определили подлинного автора.