Кстати, об интеллекте, «дешевых понтах» и приличии. Как-то Кари имел неосторожность заключить сделку с одним пареньком, обладающим теми самыми неприятными качествами, которые вызывают отторжение. Вроде бы и паренек небогатый, но амбициозный дальше некуда. Время тогда было, сами помните, лихое: девяностые годы. Паренек этот предложил Кари «заниматься лесом»: были у него какие-то там связи. Каяноя и согласился: почему не попытаться? Да и паренька, говорит, не понял сразу. Так или иначе, первая сделка состоялась, всё получилось. Решили после нее встретиться, обговорить планы на будущее. К чести Кари нужно сказать, что эта встреча была последней: прогнал он этого паренька взашей.
Почему, спрашиваю его, ты так категорически решил расстаться с деловым партнером-то?
Да всё очень просто, отвечает. Девяностые годы, у вас кругом бедность. До сделки парень ездил на какой-то обычной машине. Не сказать, чтобы развалюхе, нет, просто на обычной. А тут приперся ко мне на ферму на новехонькой «тойоте», костюм лоснится, сигара в пасти воплощение пошлости и пренебрежения к окружающим. И вот скажи: зачем мне такой компаньон?! Я-то, дурак, думал, он деньги на производство потратит, рабочим условия получше создаст, а он вишь, что выдумал! Не-не-не, не надо мне таких «товарищей»! По мне, так лучше скромно и честно, чем так вот богато и позорно.
Скромно живя и честно зарабатывая, Кари зимой начинает впадать в финскую тоску: надоедают эти черно-белые зимы. Пить вредно, да и не интересно они и уезжают подальше. Недавно вот слетали в Индонезию. Приехали новую историю с гордостью поведали:
Мы там сидели в ресторане, просто говорили. Все на нас оглядывались. Потом какие-то мужики не выдержали, подошли.
Спрашивают, кто мы такие. Мы сначала перепугались, потом говорим правду: финны мы. «Да-а?! А где это?» Ну, попытались кой-чего объяснить. Те вовсю веселятся и просят нас говорить по-фински. Да без проблем! Говорим на родном наречии. А вокруг всё стихло: нас слушают. Закончили мы наш монолог-диалог и спрашиваем: в чем дело-то? Оказывается, местным настолько понравилось звучание финского языка, что они готовы были его слушать без остановки: как музыку его слушали. Вот какой у нас замечательный язык! воззрился он на меня.
Ну, ты громко так не рассуждай, прозрачно намекнул я ему, тут эстонцы, между прочим, рядом сидят, которые своим языком очень даже дорожат. А еще есть русский язык, который тоже музыкален. Хочешь, Ломоносова процитирую?
Поник своей миллионерской головою, забубнил что-то индонезийское. Но гордость его за родной язык я понимаю и приветствую.
Мы видимся с Кари каждый год не сказать, чтобы закадычные друзья (север требует постепенности и основательности), но добрыми товарищами стали. Да, я спокойно говорю: «Должен съездить миллионера проведать. Он меня скромности учить будет». И народ уже не удивляется: есть, оказывается, такие люди, для которых деньги не смысл существования, а способ радовать других. Клубникой, например, я всегда с собой ящика два привожу детям в подарок от Кари.
Крест на родине северной демократии
Зато у вас свободы слова нет!
Да уж побольше, чем у вас.
У вас невинных артисток в тюрьму упекли!
А ты не путай «невинных» и «невиновных». Кстати, ни теми ни другими они не являются. Артистками тоже. И вообще, культура страны Достоевского, наверное, достойна более пристального внимания и более глубоких знаний! А повторять вранье ваших западных СМИ не надо в России наслушался. Ты хоть всю историю-то про этих дамочек знаешь?
Тут собеседник чуть успокоился и признал, что нет, не всё ему известно. Преодолевая тошноту и усталость, я начал рассказывать о некоторых «особенностях» «поклонниц настоящего искусства», устроивших шабаш в храме, музее, магазине Удивляются, возмущаются, кто-то даже соглашается.
Ну честное слово, не для того я ехал в Исландию, чтобы и здесь, в стране далекой, почти каждый день окунаться с головой в помои, разлившиеся по России-матушке. А вот поди ж ты: и тут тебя эти же самые помои подстерегают! С ужасом начинаешь убеждаться: единственное, что могут сказать твои многочисленные собеседники о России, это повторение массмедийных заклинаний о русской христианской недоразвитости, дикости и нетерпимости. В России (пока) легче: выльются на тебя помои из какого-нибудь очень свободного, либерального и «независимого» издания открыть, почитать нормальное можно. Или в церковь зайти, или в лес сходить отдышаться. А тут ни тебе газет, где другую точку зрения узнать можно, ни тебе церквей, а лесов в Исландии нет и подавно. Гейзеры тут. Вулканы. Фьорды. Киты, морские котики и птицы тупики. Ветер. Ради этого вот и ехал. Приехал, называется.