Он стал спускаться с холма в долину и тогда увидел ее.
Девушка, скорее всего, отстала от группы. Она стояла метрах в десяти от Аббада и смотрела на него.
Мое имя Тали, сказала она.
Между ними, подобно прозрачному занавесу, висела в воздухе мельчайшая пыль это оседали идеи, оставленные здесь многочисленными туристами. Такая на Селирене повелась традиция: уходя с этой планеты, бросать в воздух какую-нибудь мысль, не всякую, конечно, а идею, как обустроить Селирену или, может быть, изменить орбиту, или перестроить ландшафт, годилось все, никто не знал, какая идея окажется полезна строителям, в ход могла пойти любая, и потому идеи здесь носились в воздухе, оседали на почве и вновь поднимались, вспугнутые, как сейчас, каким-то неординарным происшествием.
Мое имя Аббад.
Я наблюдала за тобой, сказала Тали и улыбнулась.
Ему показалось, что такой улыбки он не видел никогда и никогда больше не увидит.
На девушке было облегавшее фигуру платье, ткань не сковывала движений и, скорее всего, не ощущалась, разве что создавала приятный температурный режим. Золотистое с ярко-зелеными переливами, если смотреть под определенным углом, и Аббад не сразу понял, был этот угол материальным или духовным: цвет платья менялся и в зависимости от того, как менялось отношение к девушке, смотрел ли на нее Аббад взглядом влюбленного или взглядом заинтересованного наблюдателя, или равнодушного туриста.
Платье ярко вспыхнуло зеленым, и Аббад в смущении закрыл глаза. Мысль свою он, однако, запирать не стал, и Тали сказала:
Спасибо.
Здесь есть неплохое местечко, где можно посидеть и поговорить, смущенно подумал Аббад. Мысли там совсем не рассеиваются, не то что здесь, на вершине.
Тали улыбнулась
* * *Так мы познакомились, сказал Аббад, стараясь, чтобы в голосе его не прозвучали лишние обертона. Монахам нужна была информация, а не его отношение к произошедшему. Они должны были оценить сами, чтобы потом сравнить собственные впечатления с его волнением, страхом потерять обретенную любовь и еще с миллионом других ощущений, которые Аббад пока скрывал, чтобы не исказить простой, по сути, картины знакомства.
Тали, сказала Асиана. Я не могу по короне ее имени определить точнее Ты не мог бы
Да, конечно, смутился Аббад. Ее полное имя Тали Карита Сейдон Дакшми. Она уроженка Зельмиры.
Да-да, сказала Асиана. Я вспомнила.
Воспоминание всплыло над ее головой, и Аббад увидел Асиану, поднимавшуюся по ступеням университета на Зельмире, ступени были намеренно вырублены огромными, каждая высотой метра в два, подниматься приходилось, используя энергию знаний о структуре поля тяжести, а у кого таких знаний еще не было, тем приходилось карабкаться, цепляясь руками. Асиана высоко подпрыгивала и на одной из ступеней нос к носу столкнулась с высоким мужчиной в хитоне, сотканном из давно устаревших идей об устройстве мироздания.
«Асиана, подумал старик, ты тратишь лишнюю энергию. Спокойнее, девочка».
«Прошу прощения, учитель Дакшми», Асиана отступила на шаг, чтобы не поддаться неожиданно мощному обаянию личности учителя. Останься она на месте, и ей пришлось бы сменить наставника, чего Асиана не хотела.
Учитель Дакшми, отец Тали, пояснила Асиана, преподавал мне физику многомерий на последнем курсе университета. Пожалуй, благодаря его лекциям я решила, в конце концов, стать физиком нематериальных структур.
Она не стала продолжать и вспоминать больше тоже не стала, она и без того обнажила перед Аббадом свои ощущения, не следовало этого делать, хотя, конечно, только сама Асиана и могла решить, что ей следовало демонстрировать паломнику.
Я не был знаком с учителем Дакшми, сказал Аббад. Как-то мы говорили с ним в пространстве Яройи, но там нет личностных ограничителей, и о том, что это был именно учитель Дакшми, я узнал много времени спустя, сопоставив кое-какие вешки из рассказов Тали с моими собственными ощущениями.
Я слишком много говорю, подумал он.
Нет, улыбнулся Сатмар. Напротив, ты говоришь слишком мало. Ты пришел, чтобы мы выслушали тебя. Продолжай.
Мы пошли с Тали в сказал Аббад. На Селиранде, неподалеку от северного магнитного полюса, есть место Простите, я не могу произнести вслух ни его названия, ни того, что там Это эмоциональное, голосом не передается.
Продолжай, сказал Крамус. Не нужно эмоций. Название не имеет значения.