В одной суфийской притче рассказывается о львенке, который отбился от своей стаи и пристал к овечьему стаду. Через некоторое время он забыл о том, кто он такой, и стал блеять, как и овцы вокруг него.
Как-то мимо проходил взрослый лев. Заметив уже подросшего львенка, он приветствовал его грозным рыком. Львенок сначала испугался, и в ответ у него не вышло ничего, кроме блеянья. Однако благодаря этой встрече, он вспомнил о том, что он тоже лев. И в конце концов сумел ответить таким же грозным рыком. Суфизм напоминает человеку о его истинной природе. Во время первых встреч с учителем искатель нередко испытывает необъяснимый и неконтролируемый страх. Фактически, это страх самого себя: эго отшатывается от подлинной, «львиной» природы человека.
Бог, или Реальность, обнаруживается в мире, прежде всего, как совершенство и красота. «Бог прекрасен и любит красоту», утверждается в одном из хадисов, преданий, восходящих к Пророку Мухаммаду. Поэтому суфий устремлен к красоте. Поэзия и музыка часто сопровождают суфийские собрания. Суфиями были великие персидские поэты Руми, Хафиз, Саади и Джами. Для суфийской поэзии характерно восхищение человеческой красотой, являющей красоту божественной Возлюбленной. Суфийская поэзия эротична в том смысле, который вкладывал в это понятие Платон: Эрос воплощение любви и мудрости, божество, воодушевляющее людей на поиск истины, добра и красоты. Суфизм обращен к живым человеческим эмоциям и устремлениям, и в этом одна из причин его популярности.
Основой суфийского мировоззрения является принцип Единобытия. Метод суфизма развитие способности видеть в мире множественности всепроникающее Единство. Одним из главных препятствий здесь служит рассудок, эта низшая форма интеллекта, расчленяющая целостный и гармоничный мир на противоположности и порождающая мнимые противоречия. Суфий отбрасывает ущербную рассудочность; опьяненный любовью, он пребывает в состоянии «священного безумия». Если обычный человек делит всё происходящее с ним на хорошее и дурное, то суфий равно приемлет как радость, так и боль, ведь и то, и другое дары Возлюбленной.
Суфизм, таким образом, может быть понят как полное и безоговорочное смирение перед Богом, приятие того, что есть. Смирение суфия не результат бессилия, то есть неспособности изменить обстоятельства в свою пользу, а отказ от оценок и суждений. Примитивное сознание, являющееся преградой для нашего сверхсознания, соткано из суждений. Отказ от них ведет к умиранию «я». В конце суфийского пути состояние фана, исчезновение «я» в Боге, за которым следует бака, вечная жизнь.
Культура Запада глубоко индивидуалистична, смирение в ней зачастую представляется чем-то презренным, а идея исчезновения вызывает панический страх. Этот страх большей частью необоснован. Исчезновение «я» может вести к расцвету индивидуальности, в особенности в ее высших, творческих проявлениях. Когда снята личина, становится проявленным сияние лика. Джалаладдин Руми до знакомства со своим суфийским наставником Шамсуддином Табризи был лишь видным законоведом. Уже в зрелом возрасте повстречав учителя, Руми стал выдающимся мыслителем и великим поэтом.
Чтобы произошла трансформация личности, необходим алхимический огонь, расплавляющий окаменевшие и косные свойства «я». Таким огнем является преданность Мастеру. Отношения учителя и ученика, как это было в случае Руми, достигают такой степени интенсивности, что, как кажется, начинает стираться сама грань между одним человеком и другим. Исчезновение «я» в учителе это преддверие исчезновения «я» в Боге.
Между учителем и учеником формируется особое духовное единство, которое не подвержено влияниям материального мира; оно вне власти сил пространства и времени. Тот, кто умер при жизни, растворившись в Мастере, не боится смерти. Преданный ученик становится звеном в единой непрерываемой цепи духовной преемственности (силсила), корнями уходящей в глубины человеческой истории. Эта цепь служит проводником духовной энергии (барака) и знаний, которые питают и поддерживают мир.
С суфийской точки зрения причиной возникновения космоса и его главной тайной является человек. «Если бы не ты, о Мухаммад, Я бы не сотворил миров», говорится в хадисе. «Человек это субстанция, а небесная сфера его акциденция [то есть нечто случайное, зависящее от субстанции прим. составителя]», утверждает Руми. В этом контексте суфизм может быть понят как надкультурное явление, как часть космического процесса, цель которого самораскрытие Абсолюта в совершенном человеке.