Я совершенно здоров, ваше преосвященство. Ежели я выставил причиной моего отказа болезнь, то это лишь ради формальности.
Что-то не пойму! Говори-ка ясней, мой сын!
Да, ваше преосвященство, я именно для того и обеспокоил вас своим визитом, чтобы высказать вам свои намерения. Прошу вас, дайте мне место сельского священника!
Как? Что такое? Ты окончил академию первым магистрантом и хочешь идти в село?
Это было естественно, что преосвященный изумился. Подобная просьба встречалась первый раз в его жизни. Обыкновенно академики хлопотали у него о самых лучших местах, всегда норовили попасть в собор, или уж если и соглашались в другую городскую церковь, то непременно настоятелями.
Не понимаю, объясни, объясни! прибавил преосвященный и с большим любопытством устремил на него взоры.
Хочу послужить меньшому брату, темному человеку, единому от малых сих, вдумчиво произнес Кирилл.
Дельно, дельно! сказал архиерей. Только не понимаю, как это ты решился.
Город меня не соблазняет, доходы меня не занимают! продолжал Кирилл. Сердце мое лежит к селу, где я провел мое детство.
Это весьма дельно! Да благословит тебя Бог! в восхищении произнес архиерей. Я буду ставить тебя в пример другим. Он поднялся, подошел к Кириллу и поцеловал его в лоб.
Но какой приход я тебе дам? У меня имеются лишь бедные приходы, а все лучшие заняты. Ты же достоин самого лучшего прихода.
Нет, нет, возразил Кирилл, мне этого не надо. Мне такой приход дайте, чтобы я мог безбедно существовать с семейством.
Да благословит тебя Бог, да благословит! повторил преосвященный, будучи совершенно растроган бескорыстием молодого человека. У него явилось желание тут же сделать ему какую-нибудь приятность, отличить его чем-нибудь.
У тебя есть брат диакон Назар. Скажи ему, чтобы приехал ко мне, я сделаю его священником и дам ему хорошее место.
Кирилл поклонился, a архиерей продолжал:
Иди с Богом. Избери себе жену, а там и к сану иерейскому готовься. Место я тебе назначу.
Он благословил молодого человека, обнял его и прибавил:
А все-таки жаль, что наш город тебя лишается. Ты был бы хорошим проповедником!.. Я помню, как ты еще в бытность в семинарии хорошо по гомилетике шел, помню, помню! Так скажи брату пусть приезжает!
Кирилл вышел от архиерея в радостном настроении. Первое, что его радовало, это то, что старик, по-видимому, понял его. Приятно было также обрадовать отца и Назара и всю семью известием об архиерейской милости. Публика, наполнявшая архиерейскую приемную, пропустила его почтительно; все глядели на него с завистью. Все уже знали, что он первый магистрант, и думали: «Счастливый, сейчас получит лучшее место в епархии. Дает же Бог людям счастье! И какой молодой, почти мальчишка!..».
В архиерейском дворе Кирилл встретил отца ректора с племянником. Евгений Андреевич Межов так звали ректорского племянника был одет очень парадно. Его черный сюртук был уже очевидно не казенный, а сшитый по заказу, сидел хорошо и был сделан из тонкого сукна. И шляпа на нем была новая, котелок с широкой синей лентой и с шнурком, прикрепленным к пуговице пальто. На руках черные перчатки, штиблеты новые, с лакированными носками. Держался он ровно и вообще смотрел солидным франтом. Ради торжественного случая он сбрил свои белобрысые бакенбарды и пригладил брильянтином небольшие усики. Отец ректор был в черной шелковой рясе с регалиями на груди, в камилавке и с палкой. У ворот стоял семинарский экипаж. Было очевидно, что ректор привез своего племянника для представления архиерею.
Представлялся? спросил Межов на ходу, торопясь за своим дядюшкой.
Да, кратко ответил Кирилл.
А я вот хлопотать приехал с дядюшкой!.. Ты знаешь, инспектора нашего перевели Так я хлопочу.
Так скоро? удивился Кирилл. Это было тем более удивительно, что Межов кончил курс в академии неважно и не имел основания даже рассчитывать на магистерство.
Ну что ж, дядюшка хлопочет Видишь, инспектором меня не утвердят, а только исправляющим должность. Но ведь это все равно Жалованье идет полностью.
Конечно, конечно, рассеянно сказал Кирилл.
И квартира, и даже отопление. Ведь это не дурно?
Не дурно!..
Тут к ним подошел отец ректор.
Что же вы думаете с собой делать, Обновленский? спросил он с каким-то не то участием, не то неодобрением.