Историки литературы насчитывают более пятидесяти обработок этого сюжета. Он дошел до Шекспира и в хронике Голиншеда, и в поэмах Хиггенса и Спенсера. И, наконец, в так называемой "старой пьесе" "Правдивая история о короле Лире и его трех дочерях", представленной в 1594 году в театре "Роза".
В этой пьесе сказочный мотив "испытания любви" закончил первичное существование. Это была уже не легенда и притча, а сочинение, обладающее жизненным правдоподобием. В особенности это относилось к завязке. Толстой считал и всю старую пьесу, и в особенности ее первую сцену, значительно более художественной, нежели сочиненную Шекспиром:
"В старой драме Лир отказывается от власти потому, что, овдовев, он думает только о спасении души. Дочерей же он спрашивает об их любви к нему для того, чтобы посредством придуманной им хитрости удержать на своем острове любимую меньшую дочь. Старшие две сосватаны, меньшая же не хочет выходить, не любя ни одного из близких женихов, которых Лир предлагает ей, и он боится, чтобы она не вышла за какого-нибудь короля вдали от него".
Такого рода психологическое оправдание оказалось ненужным Шекспиру, противоречащим его замыслу; он не писал образов королей, думающих только о спасении души; изменился и старый мотив: государство было разделено между наследницами еще до начала "испытания любви".
Само же "испытание" было возвращено к сказочной традиции, но ему отведено другое место и придано иное значение.
Мысль об истинной стоимости человека стала смыслом этого мотива. Ответ младшей дочери из летописи Готфрида Монмутского - "сколько ты имеешь, столько и стоишь" - был раскрыт в глубочайшем, полном народной мудрости смысле.
Что же определяет истинную стоимость человека: то, чем он владеет, или то, что заключено в его душевных качествах? Находится ли ценность в зависимости от его жизненного положения, или он сам по себе, даже не обладая ничем, является этой ценностью, и каковы взаимоотношения между богатством и подлинной стоимостью человека?
Испытание меры истинной стоимости дало внутреннее движение всей трагедии. "Испытание любви" заняло только небольшую часть этой трагической проверки.
В философии трагедии вновь ожило, но уже совершенно по-иному выраженное народное противопоставление сахара, красивого платья и соли. За героями показались общественные силы. Что же касается психологического оправдания, то в реальной среде лесть Гонерильи потеряла необычность. Глухота старого короля к фальши тоже перестала казаться неправдоподобной.
Объяснение происходящему дала жизнь.
Исключительное выражало лишь обычное.
В числе обычного был и расцвет всех видов лести. Любое из авторских посвящений, создававшее ореол вокруг имени мецената, в угодничестве оставляло далеко позади себя фантазию старших дочерей Лира. Подле повелителя, не ограниченного в своей власти, непременно существовали люди, изо всех сил раболепствующие, готовые обожествить тиранию. И почти всегда те, кому приходилось все это выслушивать, выслушивали с удовольствием; и даже если эти государственные деятели и были людьми умными и опытными, ум и опыт не мешали им быть глухими к фальши и доверчиво принимать восторженную оценку своей личности за ее истинное значение.
Издавна это явление приобрело такой масштаб, что Данте не поскупился отвести в аду для льстецов целый ров, где они визжали и хрюкали, брошенные в зловонные отбросы и нечистоты.
Стоит увидеть события трагедии происходящими не в сказочном пространстве, а в реальном мире деспотии, и поведение Гонерильи, Реганы и Лира покажется жизненным.
Способы изображения времени в "Короле Лире" непохожи на привычный нам историзм.