Девица выскользнула из рук Áртура и, напевая, закружилась по комнате. Она словно растворялась в мелькающих тенях.
Одним изящным движением она распустила волосы, они оказались длиной чуть ниже плеч, и сейчас она казалась духом леса, той феей, что в Норвежских легендах заманивает мужчин в водопады, а в русских сказках в болота.
Неудивительно! Áртур и Роджер зачарованно следили за ней, а она, обежав комнату, буквально врезалась в СатÁни, и тот машинально обхватил её.
И когда он почувствовал её сильное, гибкое тело прижалось к нему, а глаза их встретились, Роджер невольно замер, словно она была дикой белкой, сидящей на ладони; и умилительно и трогательно, и страшно, что укусит, и боишься шевельнуться, чтоб не спугнуть, хотя знаешь каждую секунду она может убежать, навсегда исчезнув из твоей жизни.
После краткой паузы Áртур ухмыльнулся.
Хорошо, Роджер, ты можешь идти.
«Сам иди» СатÁни не успел заблокировать эту мысль и, глянув на хозяина, заметил, как тот прищурил глаза, контактируя «напрямую.»
«Да, пожалуйста, раз так понравилась забирай.» Был ответ.
Роджера аж пот прошиб. «Что это со мной?» подумал он с тревогой. Он осторожно освободился от цепких ручек, и, избегая насмешливого взгляда девицы, быстро вышел.
* * * * *
Они не обменялись ни словом об этом событии вплоть до следующего вечера, когда СатÁни вошёл в ванную комнату Чёрнсына с пачкой газет в руке.
Áртур растянулся на лежаке в джакузи, подвернув руки под голову; в воде рядом с ним с одной стороны сидела девица, а с другой симпатичный молодой человек. Оба они массировали худощавое тело хозяина; а тот прикрыл глаза от удовольствия, и его тонкие губы изгибались в улыбке.
Тем не менее, он глянул на вошедшего компаньона и подал знак, приказывая молодым людям удалиться.
Когда они остались наедине, Áртур рассмеялся.
Роджер, приятель! Ну и насмешил же ты меня вчера!
Роджер закусил губу.
Что, правда так впечатлила? продолжал поддразнивать Чёрнсын. Ну, если честно, меня она тоже заинтриговала Что пресса уже пронюхала?
Он сел повыше в ванной и взял протянутые Роджером газеты.
Быстро работают, стервятники чёртовы Хорошо я пока не женат
Кстати вам пора начинать подумывать об этом, заговорил Роджер. Образ Корпорации в глазах общественности значительно улучшится, если владелец семьянин.
Ой, Áртур поморщился. Ну, если после шестидесяти В твоём возрасте где-нибудь
Там уж и по второму, а то и по третьему разу можно, возразил Роджер, ухмыляясь. Жена-то вряд ли молодеть будет
Да уж, Чёрнсын вздохнул, проглядывая статьи. Ха! Меня уже почти женили! Обручальное кольцо! Во дают! Углядели твой перстень!
Но знаешь, признался Áртур. Мне не хотелось бы с ней сходится. Ну, подкинул я ей деньжат; познакомил с двумя-тремя людьми, что могут быть ей полезны; можно и разбежаться.
Мне кажется вы её побаиваетесь, в свою очередь подколол Роджер Чёрнсына.
Что ж, может ты и прав, отозвался тот задумчиво.
Так вы думаете она одна из наших?
Скорее всего. Она ``блокируется`` настолько сильно, что не пробьёшься. А ты не пробовал?
Нет. Когда?
Да, действительно Я уж подумывал Отца Моего спросить
Беспокоить Его по эдакому поводу?
Да, ты и в этом прав
Вздохнув, Áртур вылез из ванны, бросив газеты в сторону, и Роджер помог ему надеть длинный махровый халат, индиго-синий с золотым шитьём.
Я, к сожалению, не вхожу в число Его любимчиков А может ты смотаешься?
Боюсь показаться Ему на глаза, признался СатÁни. Я и так перед вами провинился
Чем? Что послал меня? Áртур расхохотался и хлопнул камердинера по плечу. Приятель, ты мне прежде всего друг, не просто слуга. Да я б тебе всё что у меня есть отдал бы не задумываясь!
Спасибо, Хозяин, Роджер опустился на колени, но Áртур поднял его и обнял.
Спокойной ночи! Улыбнувшись, Чёрнсын слегка оттолкнул камердинера, и тот вышел, а Áртур прошёл в спальню.
* * * * *
Он запрыгнул в свою роскошную широченную кровать, с балдахином, сегодня убранную в голубовато-сиреневых тонах, что отлично сочеталось с прочей изысканной обстановкой в стиле Ренессанса.
Он закрыл было глаза, но разговор с Роджером по-прежнему крутился у него в голове. Образ Джины преследовал его, как навязчивый мотив. Словно змея из норы, она выползала, извиваясь, из самых тёмных уголков сознания, её зеленые глаза светились, гипнотизируя, а трепещущее тело источало такое призывную энергетику, что даже не каждый святой бы устоял.