Через год еврейская школа мне надоела. Бабушка сначала устроила трагедию, но все-таки дала слабину. Ходить туда мы перестали.
К 14 годам я был избавлен почти от всех кружков.
Помните, я говорил про зеркало? Так вот, мои родители впервые посмотрели в это зеркало, и, наконец, смирились с тем, что у меня нет никаких талантов.
Я просто плыл по течению. Моя привычная походка сгорбленная спина и взгляд в асфальт.
Правда, оставалось еще художественная школа.
Рисовал я просто отвратительно. Однажды был день матери, и мы рисовали кого бы вы думали? маму. Вернее, ее портрет. Все дети пришли с фотографиями своих мам и держали их рядом с ватманом. Это было что-то вроде контрольного рисунка. Так у нас время от времени хотели выявить самых талантливых и даровитых.
Руководитель кружка ходила за спинами и смотрела, как у нас получается. Я ее не любил за ее двойной подбородок и за то, как она одевалась. Она все время носила белые блузки и одни и те же черные брюки.
А еще я почему-то в упор не помнил, чтобы нам говорили принести фотографию мамы. Срисовывать мне было не с кого.
Мы закончили. В этот момент руководитель нашего кружка как раз стояла у меня за спиной.
Это что?? она схватила мой ватман и вытянула его перед собой, чтобы получше рассмотреть. И тут она начала хохотать. Это был не просто смех, это был настоящий хохот. Ее безразмерная грудь в белой блузке прыгала вместе с ожерельем из ненастоящего жемчуга.
Вы только посмотрите, что нарисовал наш Айвазовский! с этими словами она показала ватман всему классу.
И тут весь класс гомерически заржал. Я сидел красный и старался выдавить улыбку.
Я не могу, руководитель чуть не рыдала от смеха, пойду второй смене покажу!
Она вышла из кабинета и процокала каблуками по коридору. Я услышал, как в конце коридора открывается и закрывается дверь, где был кабинет второй смены. Тишина.
И тут мы услышали гул это ржала вторая смена.
Я сложил в пенал карандаши, закрыл акварельные краски и вышел из кабинета. Взял в гардеробе куртку и пошел домой.
Как только я вышел на улицу, окно нашего кабинета открылось и оттуда показалась голова
Айвазовский!! крикнул мне рыжий придурок из моей группы.
Я сделал вид, что не слышу и свернул за угол.
Там я уже, наконец, смог по-человечески разреветься.
Да, существо, которое вышло из-под моего карандаша, напоминало не маму, а скорее, Моргана Фримена. И то в лучшем случае. Но разве это повод выставлять меня придурком?
Спустя час блужданий по городу я понял, что мне это только на руку. Ходить в художественную школу мне никогда не нравилось.
Я вернулся, на цыпочках подошел к кабинету и аккуратно прислушался. Там никого не было. Я проскочил внутрь и увидел на столе свой рисунок. Он лежал на самом верху. Наверное, мой художественный руководитель собиралась еще кого-то ему показать. Может, хотела устроить с моим рисунком гастроли по всей художественной школе. Я быстро схватил его и вышел. Я не стал его выбрасывать наоборот, я пришел с ним домой.
А где твой контрольный рисунок? Спросила мама, когда пришла с работы.
Он на кухне. На столе. Невозмутимо ответил я.
Я слышал, как они с бабушкой прошли на кухню. Щелкнул выключатель. Тишина.
Хотя лучше бы ржали они, а не вся художественная школа. Наконец, они вышли из кухни и вернулись к себе в гостиную. Ко мне они не заходили.
Утром мама сказала:
Мы с бабушкой тут посоветовались ты можешь больше не ходить в художественную школу.
Я отвернулся стенке и улыбнулся.
«Айвазовский» 1
«Художественная школа» 0
Глава 3
Птицы на будильнике отчаянно щебетали.
Кстати, если задуматься птицы никогда не поют просто так. Все эти красивые и мелодичные трели означают лишь то, что они хотят найти себе полового партнера. Вы идете с девушкой и говорите послушай, как чудесно поют птицы. А на самом деле, вы гуляете под трели из скабрезностей и предложений перепихнуться на скорую руку. Подумайте об этом, когда в следующей раз будете гулять по парку.
Под одеялом я нащупал край книги на проверку это оказался Зощенко со своими атеистскими рассказами. Не помню, чтобы я читал его в этом месяце. Наверное, он пропал в пододеяльнике, а сейчас просто выбился из него.