Напротив общежития стоял дверец культуры. В один из осенних выходных я с подругой пошла на дискотеку. Настроение было приподнятое. Музыка звучала подъемная, живая. В тот день было необычайно много народу. Зазвучала медленная мелодия. Я отошла в сторонку. Вдруг ко мне подходит мужчина средних лет и, говоря с заметным акцентом, приглашает на танец. Культурно так. Мы потанцевали. Следом за этим он предложил посидеть в кафе-баре, что располагался в соседнем от танцпола помещении. Там за столиком сидел его друг. Спиртное, сигареты. Я не курила. Немного выпила вина. Мой знакомый назвался Нуриттенем. Ну и имечко, но не затёртое. Сразу понятно, что из глубинки Турции приехал. Мы весело пообщались. Мое знание языка облегчило задачу. Он говорил по-английски лучше, чем по-русски.
Так завязалось наше общение. Он работал на стройке, осуществляемой турецкой фирмой, инженером по крыше. Там зарабатывали деньги. Стройка находилась недалеко от общежития. Они строили гостиницу. Я все чаще приходила к нему на съемную квартиру.
Квартира, в которой они жили, была мрачноватая и угрюмая. И находиться в ней одной было неуютно даже днем. А Кате иногда приходилось ждать прихода друга до двенадцати и порой до часа ночи.
По мере приближения сумерек квартира начинала наполняться странными паутинообразными нитями, расходившимися во все стороны. Эти нити постепенно расширялись и уплотнялись. Они разбухали до такой степени, что заполняли собой все пространство квартиры. И я уже не ходила, а буквально продиралась сквозь них.
И как только начинало смеркаться, я включала везде свет: в прихожей, на кухне, в одной из комнат и даже в ванне и туалете. Свет защищал меня. Он не давал «неорганическим» существам материализовываться.
Но у меня оставались ещё две, неосвещённые комнаты, и когда я проходила мимо них, я испытывала непреодолимое чувство, что стоит мне немного около них замешкать, и тут же меня поглотит тьма.
Мне ещё повезло, за тот период времени, какой мы жили в квартире, ни разу не отключали свет.
А потом перегорела лампочка в прихожей. А прихожая была связующим центром квартиры. В неё выходили все три комнаты, кухня, санузел. И я, чтобы хоть как-нибудь размыть нахлынувшую в нее темноту, стала включать свет в тех двух комнатах.
После одиннадцати вечера часов я прекращала всякое хождение по квартире. Я забиралась в кресло или на диван в большой комнате, включала музыку, чтобы не давила тишина, и учила уроки или, говоря точнее, пыталась что-либо учить.
Иногда мой страх перед обитателями тьмы доходил до такой степени, что я кроме всего прочего включала телевизор, надеясь, что это поможет остановить неудержимо нараставшую панику.
В какой-то момент у дверного косяка появлялась фигура «главного стража» квартиры. Он стоял, прислонившись к стене, загораживая проход больше чем наполовину. Мной овладевал такой невыразимый ужас, что я начинала судорожно умолять его: «Только не показывайся мне! Я не хочу тебя видеть! Я не могу видеть тебя!» И уже чуть не плача: «Не показывайся, пожалуйста».
Катя не видела существо глазами, но она его ОЩУЩАЛА всеми другими чувствами. Она «слышала» его присутствие.
Страж стоял, не двигаясь, и только пристально меня наблюдал. Его замораживающий взгляд пригвождал меня к месту, и я теряла всякую способность концентрироваться на какой-либо мысли.
Так мы и смотрели друг на друга. Я, боясь лицезреть его, была готова в любую минуту отдать концы. А он, питаясь моим страхом, потихоньку вытягивал из меня жизненные силы.
Это продолжалось до тех пор, пока в прихожей не раздавался звонок. Тогда я с отчаянной смелостью бросалась открывать дверь.
С приходом моего друга власть менялась. Он не признавал существование никаких духов, никаких альтернативных миров. Это делало моих мучителей бессильными. И они прекращали охотиться на меня и отступали
Роковой портрет
Я немного хотела бы рассказать о наших отношениях. Они стоят того.
Мой турецкий друг любил рисовать. Повсюду в квартире стояли картины, написанные маслом на холсте. Ряд из них не был закончен. А те, что были завершены, можно было бы отнести к неплохим работам. Некоторые мне очень понравились. То, что у моего друга был художественный вкус, я поняла, когда принимала душ в ванной. Она была смежной с туалетной комнатой. Под потолком комнаты соединялись застекленным окном.