Понимаете, это болезненное состояние, объясняет она, похожее на сон, характеризуется неподвижностью, отсутствием реакций на внешнее раздражение и резким снижением интенсивности всех признаков жизни. Очень легко ошибиться.
И похоронить человека заживо, продолжает Захаров.
Бывали такие случаи, соглашается Волина.
Захарова нервно ведет плечами:
Ужас какой! Проснуться в гробу.
Это в кино, говорит она, Сейчас техника позволяет избежать этого.
Сколько она пробудет в таком состоянии? Интересуется Захаров.
Всё зависит от организма. Несколько часов, недель. А, может, месяцев. Хотя это бывает редко.
Как же она в таком состоянии будет давать показания в суде? наивно спрашивает полковник.
Боюсь, что она не сможет это сделать, пока не придёт в себя.
Что же делать?
Ждать.
Да? А она соображает? задает вопрос Захаров, Ну, у неё с головой все в порядке? Изменений никаких не предвидится?
Сознание сохраняется, успокаивает его Волина, Это доказано. Она воспринимает окружающее, но не реагирует на него.
Так, может, её попросить, чтобы она проснулась?
Может, она вас и услышит, но сделать ничего не сможет.
28
Чередник сидит на лавочке, читая газету. Мимо в спортивной форме пробегает женщина-киллер. Напротив лавочки останавливается, чтобы завязать шнурок на кроссовке. Ставит ногу на лавочку.
Заказчик просит представить доказательства выполнения задания.
Женщина, завязав шнурок, продолжает бег. Чередник поднимается с места, бросает газету в урну и идёт к выходу из парка.
29
Кашин находит участкового Трубникова на мусорке, где произошло преступление. Рядом с ним Сидорова.
Слушай, Сидорова, говорит он дворничихе, ты или увольняйся, или работай. Другого совета я тебе дать не могу.
Как работать? Не унимается она, А если они на меня нападут и зарежут?
Тогда увольняйся.
Как увольняться? Я же ведомственное жильё потеряю.
Тогда работай.
Как работай?
Трубников в сердцах плюется:
Достала. Иди отсюда, не то в «обезьянник» посажу.
Кашин кашляет, стараясь обратить на себя внимание. Трубников поворачивается к нему.
А! Товарищ эксперт. Так вашего бомжа уже увезли.
Мне он не нужен. Мне нужны вы.
Я все бумаги подписал, сообщает участковый, Постановления выполнил. Что ещё?
Это вы опечатали восемнадцатую квартиру по улице Чайковского? Спрашивает эксперт.
Да.
Идёмте снимать ваши печати, предлагает Кашин.
Не имею права, товарищ эксперт, отказывается Трубников, Раньше нужно было отпечатки пальцев искать. Теперь для вскрытия квартиры нужно разрешение суда.
Какое решение суда, Трубников? Возмущается эксперт, Это моя квартира. Её опечатали ошибочно.
Трубников достает из портфеля постановление, читает.
Нет. Всё верно. Чайковского, 11 квартира 18. Проживал гражданин Какин Виктор Петрович.
Кашин! Поправляет его эксперт.
Трубников смотрит в бумагу:
Правильно: Кашин.
Это я Кашин. Я Виктор Петрович, повышает голос эксперт, И это моя квартира.
Я знаю, что вы Кашин, но ничем помочь не могу, разводит руки в стороны участковый, Я человек маленький. Мне дали постановление опечатать эту квартиру я его выполнил. Дадут другое постановление открою, и прощение за ошибку попрошу.
А мне что делать? Задает вопрос Кашин.
Трубников чешет затылок:
Вы к следователю Куприянову, который это дело вел, сходите. Вот он может помочь. Это мой вам дружеский совет.
Кашин вздыхает:
Полный улёт!
30
Захаров сидит за столом. В кабинет входит генерал Зырянов.
Уже знаю, что произошло, полковник. Что думаешь делать?
С вами советоваться, сообщает Захаров.
Тебе не со мной, произносит генерал, а с Волиной советоваться надо.
Она говорит, что Приходько может прийти в себя в любой момент.
Будем надеяться, что это произойдет до суда.
Значит, её в любом случае нужно везти в Москву, говорит полковник, А там определять в клинику.
Клиника уже есть на примете?
Ведомственная, сообщает Захаров, Для командного состава армии. Там и охрана хорошая.
Это ты в ней реабилитацию после ранения проходил? Спрашивает Зырянов.