Детвора и взрослые прислушались: Скрип доносился из Морской Раковины. На берегу притихли и стали ждать. Створки Морской Раковины отворялись медленно. Вскоре Скрип стал тише и превратился в Мелодичный Звон, какой может доноситься из Королевства Сказок.
Из полуоткрытых Створок показался Длинный Ус. Потом ещё один. Узкая Голова с Глазами-Бусинками. И Тело, переходящее в Хвост. Это был пожилой, но очень статный Голубоглазый Рак-Отшельник. Почему голубоглазый? Всё просто: его глаза были голубого цвета.
«Так не бывает», скажете вы.
Бывает.
Дети и взрослые очень быстро познакомились и подружились с Хозяином Морской Раковины. Оказалось, что его возраст гораздо внушительнее суммарного возраста всех присутствующих у Костра, его память хранит бесконечное множество Морских Историй, а его мудрость Мудрость этого Почтенного Жителя Страны Сказок была так тонка, точна, ненавязчива и тиха, что даже Ночной Ветерок не посмел возражать ни малейшим дуновением.
Новым друзьям было уютно рядом. Таинственный незнакомец оказался очень интересным и знающим рассказчиком, а взрослые дети и дети помладше хорошими слушателями.
Его Величество Костёр тоже с интересом слушал Сказочные Истории о Морском Царстве и его Жителях Поленья тихонько потрескивали, Язычки Пламени взвивались Искрами вверх, радуясь и веселясь вместе с остальными. Каждый вечер звучала только одна Сказочная История.
Но её содержание заставляло задумываться, мелодия слов напоминала Мягкий Шелест Волн о Прибрежный Песок, а продолжение манило и звало к Вечернему Костру. Голубоглазый Рак-Отшельник умел так подобрать слова, что все не только слышали, но и видели Её Величество Сказку. Чувствовали её
Маня Глазейкина (Марина Сиденко)
Сказка о Хохломе
Давным-давно, лет 300 назад,
В заволжском селе небольшом
Жили крестьяне, трудом богатые
(Об этом скажу я ещё потом).
Крестьянину главное что?
Стены дома и печь.
Печь, что кормит, греет
И лечь
На полатях поспать можно, ежели что
Давно это было, ребята, очень давно.
Умели тогда, в старину, люди жито растить.
При малом достатке умели счастливыми быть.
Природу любили, и знали, и уважали.
За нею следили, творили
Трудами своими потом восхищались.
(Я вам из кошницы достану орудья труда,
А после урока опять положу их туда.)
Для того, чтоб карбованец в дом заработать,
Семью с пол зимы прокормить,
Нужно было внимательными людям быть.
Ночь, месяц в небе взошёл.
Он похож был на серп.
А серпом, не умеючи, многие резали руки.
И травою осокою резали.
Вот потому, не от скуки,
И назвали травою-осочкою кисти мазок первый!
Дождь по небу ночному прошёл.
А крестьянин подумал:
«Да-к, это же, ведь, хорошо!
Капля, капелька. Следом ещё и ещё.
Хорошо получается!
Быстро, чудно, хорошо!»
Но вот дождик закончился.
В небе забрезжил рассвет.
А крестьянину не было сна.
И под утро покоя нет.
Глянул на реку: волны кривые бегут
С той поры все на промысле стебель узора криулем зовут.
С утра до полдня пашню крестьянин пахал.
Там, где надо,
Он пни и кусты корчевал.
В вечер поздний,
Когда он за промысел сел,
Наш мужик, с удивления, аж обомлел!
Коль осочку и капельку вместе, в едино сложить,
От криуля взять часть усик или завиток
То хороший и пышный тут кустик нам можно взрастить.
И орнамента вот уж немного приближен итог.
Он к жене подошёл.
Говорил ей, что так мол и так
«Погляди-ка! Выходит, что я не дурак!»
Обратила вниманье жена на работу супруга,
Своего ненаглядного, милого спутника-друга.
Улыбнулась с хитринкою, с лавки взяла кузовок
И шепнула:
«А ну-ка сюда загляни, муженёк!
Я сегодня по лесу ходила.
И вот что нашла.
Куст малины тихохонько в кузов обобрала.
Положила сюда же смородинок несколько вряд.
А крыжовник неспел ещё,
Бабы про то ж говорят.
А когда я из лесу уже возвращалась домой,
Солнца лучик, играя, блеснул в кузов мой.
Засияли все ягодки да и запахли все краше»
«Милая! муж ответил ей. Солнышко наше!
Коль мазком я сейчас оживлю твои ягоды вряд,