Тонкость этой замечательной сцены в том, что настоящая новость, настоящая информация, полученная Эммой и отпечатавшаяся у нее в памяти, - в том, что имеется банка с ядом, хранится там-то, у Жюстена есть ключ от комнаты; и хотя в данную минуту она погружена в упоительный туман измены и не помышляет о смерти, эти сведения, вплетенные в известие о смерти старика Бовари, останутся в ее цепкой памяти.
Незачем подробно разбирать уловки, которыми Эмма пользуется, чтобы вынудить у бедного мужа согласие на поездки в Руан для встреч с Леоном в их любимой гостиничной спальне - которую они скоро начнут считать собственным домом. В это время Эмма достигает с Леоном высшей степени счастья: ее сентиментальные озерные мечты, ее детские грезы под напевы Ламартина, все исполнилось - есть и вода, и лодка, и любовник, и лодочник. В лодке оказывается шелковая лента. Лодочник говорит о каком-то весельчаке Адольфе, Додольфе, - который недавно катался на лодке с приятелями и дамами. Эмма вздрагивает. Но понемногу ее жизнь, будто ветхие декорации, начинает осыпаться и разваливаться. Начиная с 4-й главы третьей части поощряемая Флобером судьба с изумительной тщательностью принимается за уничтожение Эммы. С технически-композиционной точки зрения это точка схода, где смыкаются искусство и наука. Эмма ухитряется кое-как подпирать шаткую ложь об уроках музыки в Руане; и так же готовые обрушиться векселя Лере она на время подпирает новыми векселями. В сцене, которую можно назвать одним из примеров контрапункта, Омэ требует, чтобы Леон развлекал его в Руане в то самое время, когда Эмма ждет Леона в гостинице, - эпизод гротескный и очень смешной, напоминающий эпизод в соборе, с Омэ в роли привратника. Разгульный маскарад в Руане Эмме не в радость - она понимает, до какого нечистоплотного общества она опустилась. Однажды, вернувшись из города, она получает уведомление, что все ее имущество будет распродано, если в двадцать четыре часа не уплатить долг, составляющий теперь 8000 франков. Начинается ее последнее путешествие, от одного человека к другому в поисках денег. Все персонажи сходятся в трагической кульминации. Сперва она пытается выиграть время.
" - Заклинаю вас, господин Лере, еще хоть несколько дней!
Она рыдала.
- Ну вот! Теперь слезы!
- Вы приводите меня в отчаяние!
- Подумаешь! - сказал Лере и запер дверь".
От Лере она едет в Руан, но теперь Леон хочет от нее отделаться. Она даже предлагает ему украсть деньги у него в конторе: "Адская смелость лучилась из ее горящих глаз; веки сладострастно смежались, она подстрекала его взглядом. Леон почувствовал, что воля в нем слабеет под немым воздействием этой женщины, толкающей его на преступление". Его обещания оказываются пустым звуком, в назначенное время он не приходит. "Он пожал ей руку, но пальцы ее оставались неподвижны. У Эммы не было сил ни на какое чувство.
Пробило четыре часа, и, повинуясь привычке, она, словно автомат, встала с места, чтобы ехать обратно в Ионвиль".
Идя по Руану, она должна уступить дорогу вороной лошади, которой правит виконт Вобьессар или кто-то на него похожий. Она возвращается домой в том же экипаже, что и Омэ, по дороге пережив опустошающую встречу с отвратительным нищим слепцом. В Ионвиле она обращается к нотариусу Гильомену, который пытается ее соблазнить.
"Забыв о своем халате, он полз к ней на коленях.
- Останьтесь! Умоляю вас! Я вас люблю!
Он схватил ее за талию.
Волна крови залила щеки г-жи Бовари. Лицо ее было ужасно; она отскочила и крикнула:
- Вы бесстыдно пользуетесь моим отчаянием, милостивый государь! Я женщина несчастная, но не продажная!
И вышла".
Затем она идет к Бине, и Флобер меняет точку зрения - вместе с двумя женщинами мы наблюдаем сцену через окно, не слыша ни слова.
"Сборщик, по-видимому, слушал и при этом так таращил глаза, как будто ничего не понимал. Эмма все говорила нежным, умоляющим тоном. Она придвинулась к нему; грудь ее волновалась; теперь оба молчали.