Ночью, решив, что нам не дойти, мы двинулись в этот обход, но после двух дней, проведенных совершенно без сна, в постоянном движении, мы отошли недалеко и скоро встали на отдых. Спали целый день. К вечеру начали готовиться.
Подсчитали продукты - их оказалось очень мало. Вопрос наших ног и обуви был для нас один из первых. И он был совсем не благополучен. Начали одевать сапоги - не лезут.-Не ноги, а чурбаны. Васька распорол свои сапоги и сделал поршни.
Еще на стоянке, во время снежной бури, я, одел сапоги Мальсогова, почти сжег их на костре. Здесь я пристроил ему его галоши, то есть протянул в них ремни, так что он не падали.
Для себя я распорол свои сапоги, но все таки они жали, поэтому я засунул их за пояс и пошел в кожаных туфлях, которые вытащил из лагеря Сазонов.
29-го Мая. Ночь шли по непроходимым болотам. День на отдых. "Брусника, гуси и заяц". Среди ночи Малбродский от переутомления не мог идти, встали на отдых. - "Соленая рыба".
За все время нашего пути, все мои старания были направлены на то, чтобы как можно меньше отдыхать, и как можно скорее двигаться вперед. Но это не всегда мне удавалось.
Иногда тихим, просящим, иногда резким раздраженным голосом, Мальсогов уговаривал остановиться и"передохнуть". Я знал что значить это "передохнуть". Маленький отдых... А потом никого не поднять.
В этот день для преждевременного отдыха были основательные причины: Мы шли по красному ковру... Это была прошлогодняя брусника, зимовавшая под снегом и теперь очень вкусная, а особенности на голодный желудок. Но еще соблазнительнее были гуси, которые летали над нашими головами и заяц, сидевший долго в поле нашего зрения. Стрелять или нет? Каждый патрон на учете... А расстояние большое. Я воздержался. Все эти обстоятельства и заставили нас отдохнуть, с тем чтобы раньше выступить.
Но отдых затянулся до вечера, и только мы вышли, как опять принуждены были остановиться.
За все время похода, Мальбродский шел великолепно. Казалось усталости он не знает. Конечно это были нервы, и они сдали...
Без всякого основания, он вдруг начал перегонять меня и, шатаясь из стороны в сторону, делать передо мной круги по болоту.
Меня это удивило, я спросил в чем дело?
"Так, нужно размяться", ответил он.
Но я понял, что дело не в том, что надо "размяться", а в том, что человек сейчас может упасть и больше не встать.
На нем не было лица. Я довел его до первого попавшегося "острова", то есть до леса среди болота, и мы встали на отдых.
Он долго держался, не выдержал и свалился как сноп.
Еще раз проверили продукты... Мало...
Нужно экономить и рассчитать паек. На сегодняшний день полагалось маленький кусок соленой рыбы, немножко "манны" и хлеба.
Сазонов был больше и крупнее нас всех... Рыбу сварили и разделили по пайкам. Разлили по кружкам. Соли не было.
Говорят, что соль это раздор. И тут я имел возможность это проверить. Я налил чашку этой пресной похлебки Сазонову. Он начал просить соли. Я категорически отказал. Он обозлился и ногой опрокинул стоявшую на земле чашку. Новой я ему не дал. Этот эпизод запечатлелся в моей памяти, поэтому наш отдых я назвал "соленая рыба". Все этималенькие происшествия кажутся мелочами, но когда вопрос идет чуть ли не о жизни и смерти - он становится серьезен.
30-го Мая. Часа в 4 дня выступили. Около 11 вечера благополучно перешли реку Шомбу. Облегчение и радость большая. Шли всю ночь.
Шомба пройдена... И совершенно неожиданно... Наткнулись на тропинки... Боялись выходить.
Но они спутались совершенно и хотели мы или не хотели, но мы шли по ним. Сперва осторожно, потом смелее... Следов нет... Пошли...
И вышли: Маленькая речушка... Около нее заброшенная плотина и маленький мостик... Неужели это наше страшилище-Шомба?.. Не верилось, что миновали такое трудное препятствие.
31-го Мая. Неожиданно наскочили на избу рыбаков, которые были на ловле. Забрали у них хлеба, оставив три рубля. Большая поддержка.