А еще мы были на экскурсии в племени людоедов. Специально днем поехали, вечером не рискнули.
Неужели они до сих пор человечиной балуются? удивилась я.
Говорят, что человек как продукт питания у них в далеком прошлом, но, сама знаешь, генетическая память вещь серьезная. Если бы ты видела, как на меня косился вождь племени, Алина от нахлынувших воспоминаний поежилась.
И как же он на тебя смотрел? Как на второе? Или десерт? хмыкнула я, глядя на аппетитные выпуклости Алины.
По-моему, как на стратегический запас. Когда и хочется, и колется. Сегодня съешь, а завтра тебе за это голову оторвут. Все-таки сейчас двадцать первый век. Просто так человека сожрать тебе никто не даст.
И все равно, Алина, ты рисковала, чересчур серьезно пожурила я подругу.
Знаю, но чего не сделаешь ради процветания фирмы, в тон мне ответила она.
А на следующий день у Алины и вместе с ней у меня началась не жизнь, а сплошное недоразумение. То ли от усталости, то ли от резкой перемены климата у моей подруги появилась раздражительность. Она стала злиться и всем предрекать несчастья. Конечно, она не ходила по улице и не грозила прохожим геенной огненной. Просто в некоторых ситуациях ей следовало бы промолчать, а то и извиниться, но на нее как что накатывало, она крыла правду-матку и предсказывала такое, чего в принципе не могло случиться. Не могло, но, что интересно, ее предсказания в большинстве своем стали сбываться.
Через день после приезда Алина вошла в «Пилигрим» возбужденная и радостная.
Не поверишь, что с моей соседкой случилось! воскликнула она. Помнишь Клару Федосеевну, которая живет под нами?
Помню.
Эта старая мымра сделала моему Санечке замечание. Слишком громко топает у нее над головой. Говорит: «Складывается такое впечатление, что ваш мальчик шкафы каждый день переставляет. Надо бы вести себя тише». На что я отвечаю: «Мальчику надо развиваться, если ему нужно перетаскивать шкафы с места на место, пусть таскает. А вам, Клара Федосеевна, считай, и так повезло». «Это чем же мне повезло?» «А тем, что под вашим весом плиты перекрытия до сих пор не провалились! Худеть надо, а то, не ровен час, весь подъезд рухнет». Марина, ведь как в воду глядела! На следующий день под Кларой Федосеевной доски сломались. У нас во дворе идет ремонт теплотрассы. Чтобы трубы поменять, ров вырыли, а в местах пешеходных дорожек через этот ров доски бросили. Так вот, одна из досок под Кларой Федосеевной в щепки разлетелась!
А Клара Федосеевна?
В больнице с переломом ноги.
Я ужаснулась. Бедная женщина. В таком возрасте ломать кости врагу не пожелаешь. А вот Алина радовалась, ей соседку было совершенно не жалко, она считала, что той поделом досталось.
На следующий день она стояла в очереди за дынями. Очередь двигалась медленно. Покупатели долго выбирали товар, щупали, нюхали. «И чего так долго возиться?» недоумевала Алина, она уже давно присмотрела на куче продолговатую, как мяч для регби, дыню. Но только она протянула руку, чтобы взять спелый плод, как женщина, стоявшая впереди нее, попросила продавца: «И вот эту, пожалуйста, тоже свесьте». «Гражданка, не слишком ли вы много берете?» возмутилась Алина. Дыня, на которую она положила глаз, уплывала из-под носа. «Сколько надо, столько и возьму», последовал ответ. «Чтоб у вас пакет порвался», в сердцах пожелала Алина. Не успела женщина с дынями отойти и на десять метров, как дно полиэтиленового мешка разошлось по шву, и дыни посыпались на асфальт. Часть из них тотчас раскололась, а часть выкатилась на дорогу прямо под колеса движущегося транспорта. Алина ликовала. Она выбрала себе дыню не хуже облюбованной и со злорадной улыбкой прошла мимо женщины, которая в растерянности стояла над кучей битых дынь.
А через день она обвинила своего мужа Вадима в недостаточном внимании к сыну.
У тебя одна научная карьера на уме, а на ребенка тебе наплевать. Какой же ты отец, если лабораторные мыши тебе дороже сына! Чтоб они все сдохли! Что ты на меня смотришь? Взял бы и позанимался с ребенком, у него завтра две контрольные работы, того и гляди двойки получит.
И что вы думаете, на следующий день Санька схватил две двойки, а у Вадима в лаборатории неожиданно начался мышиный мор. Вот тогда-то Алина задумалась. Все, что она в последнее время предрекала, имело свойство сбываться. Такой поворот событий ее уже не радовал. Алина находилась в состоянии душевного дискомфорта. По природе она не была злой и в глубине души никому зла не желала. А грозилась и говорила гадости лишь потому, что не могла обуздать свой язык, который, как она утверждала, помимо ее воли нес всяческую ахинею. Как будто злой дух вселился в ее тело и через язык общался с окружающим миром.