Василием Кузьмичем, или, как его за глаза звали в отряде и офицеры и сержанты, Васькой, руководило отнюдь не желание помочь в беде командиру части, нет! Ибо всю свою жизнь Сомов, если и помогал, то только самому себе.
Мысленно он представлял красочную картинку, заставляющую чаще биться сердце. Помощник командира по воспитательной работе с личным составом пявляется перед Окружной комиссией, вытягивается по стойке «смирно» и четко, хорошо поставленным командирским голосом докладывает: капитан Королева мною найден и доставлен в расположение роты. Где и каким образом — второй вопрос, который до поры, до времени, остается за кулисами.
Ошеломленный радостной новостью полковник Виноградов крепко жмет старшему лейтенанту руку, просит — именно просит, а не требует! — доложить подробности. И вот тогда Сомов покажет себя в самых радужных тонах! Примитивный розыск беглеца превратится в увлекательную детективную историю с преследованиями и схватками.
В итоге на старшелейтенантских погонах просверливается ещё по одной дырочке. А через год, чем черт не шутит, придется менять погоны — на двухпросветные, майорские.
Открытым пока-что остается наиболее быстрый и, желательно, бескровный способ обнаружения беглеца… Или пострадавшего?… Единственный выход — использовать подчиненных… Правда, подполковник запретил снимать с работы личный состав роты, но, как говорится, победителей не судят. Поколебавшись, Сомов ограничился сержантами, они не работают, следовательно, их отсутствие на об»екте не отразится на финансовом положении отряда.
Как и можно было предположить, сержантские поиски ничего не дали. И Сомов возвратился к отвергнутой идее использовать солдат. Конечно, не всю роту — хотя бы один взвод.
Но как посмотрит на самовольство старшего лейтенанта командир ракетной части? Возмутится, запустит шифровку командующему Округом, копию — в Москву — никакие успехи не помогут избежать сурового наказания. Можно шутить, даже — хулиганить, с мотострелками, летчиками, танкистами, тыловиками, военторговцами — никакой опасности, а вот с ракетчиками поступать таким образом — заранее обеспечить себе крупные неприятности!
И Сомов решил переговорить с полковником Нефедовым, об»яснить ситуацию. Авось, полковник поймет старшего лейтенанта и разрешит на пару дней снять с об»екта две-три бригады. Вдруг войдет в трудное положение военных строителей и подкинет пару отделений своих солдат? Уж тогда Сомов все охотничьи избушки прошерстит, ни одного лесоучастка не оставит непроверенным, под каждый куст заглянет!
Штаб ракетной части расположен в Медвежьей Пади, но появляться там не стоит — напорешься на того же председателя комиссии, тот не отпустит от себя, выявленные недостатки на беззащитного старлея навешает, все жилы на кулак намотает. Гораздо безопасней сидеть в Голубом распадке и не высовываться, попытаться перехватить Нефедова, который почти ежедневно навещает выходящую на автономные испытания «точку».
Штаб ракетчиков отозвался сразу, с первого же звонка.
— Дежурный по штабу старший лейтенант Загоруйко!
Бориса Загоруйко Сомов отлично знал — не раз встречались и на торжественных собраниях и на вечерах отдыха. Оба — холостяки, ухаживают за местными красавицами — сестрами-учительницами. И оба — безуспешно.
— Добрый день, Борис! Как дела, служебные и личные?
— А-а, Васька, — с первого же попадания узнал дежурный. — Здорово, дружище… Что до дел, служебные — на двойку с минусом, личные — и того ниже. Собрался навестить сестренок — попал в наряд. Соответственно — потянул пустышку… А у тебя?
— Тоже проблемы, Борька, сплошные засветки… Командир у себя?
— Ишь ты какой важный, с командованием напрямую общаешься. Может быть, и водку с ним глушишь?… Вынужден огорчить: нет нашего полководца на месте.