Да па, короче, приезжай давай Угу, пока.
Сын стоял надо мной и улыбался.
Я сейчас на кухне чего делала? Гимнастику? Нет? Вот и я думаю, что не гимнастику, а обед готовила. Ты же сам там сейчас был! В духовке мясо с картошкой готовится, как ты любишь. А ты: «Приезжай, поедем в столовку!» Какая пиццерия? Всё, отстань от меня, мне полежать нужно минут двадцать.
О! Класс! Если картофан, то это крутяк. Покруче пиццы крутяк! Класс!
Я закрыла глаза. Аудиенция закончена.
Ма а ты позвони тогда ему, что мы не пойдём.
Я? Я? Ты ничего не перепутал? Ты с ним договорился, ты и звони, не открывая глаз, отрезала я.
* * *Вот нужно было так не вовремя выйти из комнаты! У меня там на контакте такая тема Выскочил в туалет и бутерброд перехватить, а тут на тебе! Ещё и батя этот
Да, пап.
Как дела-то?
Нормально Всё?
Не всё! Ты чего грубишь?
Заколебал уже! Что ему надо! Занят я. Мне не до рассказов о своих делах, да и не поймёт он меня Санёк с Никитой ждут.
Я не грублю.
Грубишь. Даже не замечаешь, как грубишь. Я сегодня уже с ночевкой приеду, сейчас убираю тут. Готовить некогда. Как там обед? Небось, как всегда, не готов?
Не знаю, наверное, нет Откуда мне знать? У мамы спроси. Дать маме трубку?
«У меня ещё уроки. Времени в обрез, пацаны в сети ждут, а тут разбираться, что там готовится, не готовиться. Достал».
Да погоди ж ты, я с тобой разговариваю! Давай так, я прямо сейчас закрою тут всё и сажусь в машину. Заеду за вами, и смотаемся, поедим пиццы. А дачу закрывать на зиму, ставни там, замки, остальное приеду на выходные следующие. Всё равно яблоки собирать. Мать спроси только.
«Вообще, жрать охота. Пицца была бы сейчас ничтяк, а мать лежит на диване».
Ма, папа предлагает приехать за нами, и съездим в пиццерию. Ты как?
А с чего такое предложение возникло?
«Блин, меня там пацаны ждут, а я тут в сломанный телефон играть буду!»
Да, па, короче, приезжай давай Угу, давай пока.
Ладно. Тогда собираюсь и еду. Где-то через час, когда буду подъезжать, позвоню.
Угу, давай, пока.
* * *Сын всегда резко обрывает разговор. Ну, что ж, нужно ехать. Я улыбался своим мыслям о предстоящей встрече. По правде говоря, очень хотелось побыть вместе, посидеть за одним столом. Дома так не получится: жена постоянно вскакивает, что-то подает, убирает, подтирает, а сын просто берёт тарелку и уходит в свою комнату. И сколько ни говори, спокойно сидеть она не может, а сыну на кухне «не вкусно». При этом я, конечно же, чувствую себя неуютно. А она всё убирает-ставит мои тарелки-чашки. Да, столько лет вместе, и всё неудобно. Иногда удается сделать это самому, но стоит зазеваться и Не могу я дома! Даже расслабиться не могу. Когда жена начинает суетиться, я это воспринимаю как укор моему бездействию и тоже начинаю делать что угодно, лишь бы делать: что-то прикручивать, отпиливать, приклеивать. Чтение книг или просмотр фильма считается в семье тунеядством и демонстративно, хоть и молча, порицается. Жена, к примеру, бегает из угла в угол с тряпкой, а я лежу с книгой, и чем дольше, тем быстрее она мелькает и с большим шумом что-то двигает, переставляет. Минуты тунеядства к часам приравниваются, а целый час так потянет на пару дней игнора: отворачиваний, скидывая моей руки со своего плеча и ещё много чего молчаливого.
Добрался я быстро, без пробок и почти до дома. На месте проезда в наш квартал была канава, в которой курили тёмнолицые работники в оранжевых жилетках. Движение здесь совсем недавно сделали односторонним, а чтобы заехать с другой улицы, мне потребовалось бы время практически равное поездке с дачи, настолько всё забито пробками. Проще было оставить машину и дойти пешком, что я и сделал. Запихнул её в ближайший платный парковочный карман из опасений, что дальше мест не будет.
Выйдя из машины, закурил. Не дымлю в машине и дома, тем самым урезая себя в сигаретах. Ограничения мне нравятся, потому как именно сейчас я получаю настоящее удовольствие. Раньше смолил гораздо больше, причём, даже когда не очень хотелось. И удовольствие его почти не было. И так во всём: и в моей половинчато-сезонной жизни в семье, и вне семьи. Удовольствие всегда в начале того, что потом становится жизненной потребностью, а дальше начинается просто скука и нетерпеливое ожидание нового. Сколько лет ещё это продлится? Сын ещё недавно лучшим другом был, папочкой называл, а теперь даже если вместе идём, то чешет сзади или впереди, только не рядом. Нет, нормально, конечно, сам таким был вероятно. Но неприятно же!