Вот смотрю я на воды Ангары возле берега и все время удивляюсь их прозрачности. Даже несмотря на то, что человек всяко разно гадит в эти воды, а она все равно находит в себе силы от всего этого очиститься и быть величественной и чистой, рассуждал Ефимий Андреевич, прогуливаясь по берегу со своей супругой.
Так она же вода течет себе да течет, проговаривала жена, Ефимия Васильевна.
Да, человек тоже по большей части из воды состоит, а за свою жизнь столько в себе плохого накопит, что никаким душистым мылом не отмыть.
Ты уж батенька Ефимий Андреевич слишком строг к себе. Тебе ли печалится о душе. Ты за свою жизнь столько полезных дел сделал.
Это верно, но хочется на склоне лет совершить, что-то светлое, величественное. Я вот о чем подумал. Думаю, что в своих благородных замыслах найду с твоей стороны только поддержку.
Говори уж, неспокойная душа, что опять задумал?
Хочу собор новый построить. Большой, светлый, с куполами величественными, чтобы видно было этот храм издалека, а звон колокол был слышен по всему Иркутску.
Да в Иркутске и так церквей множество.
Все это конечно так, но разве верующему человеку может быть много храмов. Богоявленский собор один из посещаемых в городе. На хорошем месте расположен, вот люди к нему и тянутся. Река недалеко. Иркутск за последние годы прибавился значительно в население, но собор по вместимости уже мал стал. При большом скопление народа тяжело там находится, душно становится. По большим праздникам всех желающих не вмещает, поэтому я склоняюсь к тому, что уже возникла необходимость построить новый храм. Завтра же напишу архиепископу Иркутскому и Нерчинскому преосвященному Нилу, чтобы он удостоил меня честью принять от меня пожертвование.
Через несколько дней архиепископу Нилу было доставлено письмо, в котором писалось:
«Я имею на себе обет, данный господу Богу в дни испытаний моих, когда боролся с лишениями и опасностями, обет сей много лет носимый в душе моей в том состоит, чтобы собственными средствами без всякого стороннего вспомоиществования, но своеобразно с требованиями времени, воздвигнуть в Иркутске Кафедральнй Собор. Преисполненный чувствами, обращаться к Вашему Преосвещенству с покорнейшей просьбою. Примите в распоряжение в свое для издержек на построение Собора представляемый при сем капитал Всего на сумму двести пятьдесят тысяч серебром. При этом я не ставлю каких-либо условий, а лишь скромно понадеялся, что смиренный задатель воскрешаем в памяти служителей алтаря Господня не изсякаемою благотворительностью своею, конечно, обрящет отраду, что имя его не забудется при жертвах и молениях, возносимых к богу. Написано сего года одна тысяча восемьсот сорок девятого года.»
Арихепископ Нил дал клятву купцу Кузнецову, что его воля будет в скором времени будет выполенена. Но оказалось, что не всегда большие деньги способствуют благим намерениям. При жизни Ефимия Андреевича храм так и не удалось начать строить.
За год до смерти у Кузнецова Ефимия Андреевича в присутствии нотариуса состоялся необычный разговор, со своим зятем Занадворовым Фавстом Петровичем. Он был женат на старшей племяннице золотопромышленника.
Любезный зять, ты знаешь, что своих детей у меня никогда не было. Капитал у меня большой, ни для кого это ни секрет. Мне хотелось, чтобы моим наследством распоряжался человек умный и преданный интересам города Иркутска. Все эти годы Фавст Петрович ты мне служил с особым усердием. Я к тебе проникся уважением и любовью, так, как если бы ты был моим родным сыном.
К чему весь этот разговор, Ефимий Андреевич? обеспокоенно спросил Занадворов.
Вечно никто не живет, ни богатый, ни бедный. Поэтому своим приемников всех капиталов в завещание указал тебя, но с одной оговоркой, если с тобой выйдет какая оказия, то тогда все перейдет в казну Иркутскую. Надеюсь никогда такого не случится.
Даже не знаю, как вас и благодарить за такое доверие.
Твоей благодарностью буду считать, что будешь честно выделять деньги на безбедное проживание моих любимых племянниц, одна из которых является твоей супругой. Но самое главное поклянись мне, что доведешь начатое мной дело о воздвижение собора, до конца. Духовенству я жертвую не малую сумму и, если мне не доведется самому принять в этом участие, ты любезный зять обязательно проконтролируй, чтобы оно завершилось благополучно.
Можете во мне не сомневаться.