Пленные, с опустившими головами, напоминали группу безвольных овец, которых вели на бойню. Молодой человек, с орлиным взором, горящими глазами, с соколиным красивым носом, с чёрной копной кучерявых волос, медленно прохаживался вдоль выстроенной шеренги пленных, казавшимися какими-то убогими, помятыми, податливыми и напуганными. Весь его подвижный темперамент впился глазами в Степана, слегка опустившегося на ногах, от жуткой ноющей боли в голеностопе, он стоял на одной ноге, да и ту согнул, отчего она дрожала, про боль в онемевших пальцах он уже забыл, страх, видимо, притупил её.
Что, бдь, согнулся! заорал молодой командир.
Он мигом подскочил к Степану, вцепился в его челюсть правой рукой и сильно сжал её. Но Степан и этого не почувствовал, потому что теперь страх сковал всё его тело. Держа Степана за нижнюю челюсть, командир побеждённых выпрямил его.
Стоять смирно, когда с вами разговаривает Арсен! властно потребовал молодой человек.
Только теперь Степан, родившийся в селе, выросший и живший там всю свою тридцатилетнюю жизнь, ни разу не побывавший не только в других странах, но и в крупных городах Украины, увидел отличительную нашивку, погоны того, кто его допрашивал.
Стоять, не двигаться, падло! Видя, что пленный подчинился, Арсен обратился ко всем восьмерым пленным:
Итак, я в последний раз спрашиваю. Все меня узнали? Я Арсен!
Кто-то из пленных тихо сказал, что узнал его, кто-то покачал головой, в знак согласия, кто-то промолчал.
Все узнали меня, суки?! продолжал молодой человек. Было видно, что молодому человеку льстило, что его узнали, на его строгом, полном ненависти и презрения лице, засияла улыбка.
Узнали, твари, самодовольно сказал он.
Арсен подошёл к одному из пленных, вынул длинный нож, висевший у него на кожаном поясе, и стал срезать нашивку у пленного. Нашивкой была небольшая жёлто-голубая бирка. Оторвав, отрезав её от гимнастёрки, он строго приказал голосом, нетерпящим возражения:
Открой, сука, рот!
Пленный подчинился. Молодой человек всунул ему в рот бирку.
Жри, сука, тварь!
Потом он проделал тоже самое с другими пленными. И тут его ненависть и злоба наткнулась на мужчину лет сорока пяти, плотного телосложения, с твёрдым взглядом, как будто ещё не покорённого, не сдавшегося. Смелость в его глазах удивила и возбудила в Арсене животный интерес.
Кто по званию?
Нашивок у пленного великана не было. Он молчал. Тогда Арсен вынул пистолет и со всей лютой злостью, размахнувшись, ударил пленного в лицо, от которого тот отлетел на шаг в сторону, но потом поднялся и стал в строй. Мужчина сперва увидел искры, потом темноту в левом глазе, затем короткую боль, после которой вся сторона онемела.
Молодой человек взял у кого-то из подчинённых, которые стояли полукругом, длинный меч в ножнах. Вынул его, блестящее серебром, лезвие, и подвёл остриё к шее пленного. Слегка поводил у вздувшейся вены, потом опустил меч, трогая осторожно ногтём его заострённую сторону так, что бы пленный видел это.
Кто по званию, последний раз
Майор, тихо ответил пленный гигант.
Ах, майор?! с удивлением сказал молодой человек, с ехидной улыбкой оглядываясь на своих ребят, стоящих позади него полукругом, в ожидании его решения. А я кто, знаешь?
Да, ты майор ДНР, с позывным «Арсен».
Верно, он вновь обернулся к своим ребятам, улыбаясь, что мог разговорить молчуна. Что, падло, ты тут делаешь? Зачем, тварь, ты припёрся сюда?
Арсен вынул свой паспорт и показал пленному.
Вот, гнида, гляди, гляди в оба глаза, пока они у тебя есть. Я житель Донецка, и я охраняю жителей от такой мрази как ты. Сколько по твоему приказу погибло мирных жителей, мразь? Стрелял?! Отвечай!
Он замахнулся, чтобы ускорить ответ, мужчина закрыл левый глаз, в ожидании повторного удара.
Да мне приказали неуверенно, сказал пленный.
Приказали?! А голова где? Ты же знал, что здесь люди, мирное население: старики, женщины и дети.
Да в расход их! крикнул кто-то позади Арсена.
Это не люди, послышался другой голос.
Откуда ты? спросил, строго Арсен, буравя его своим острым взглядом.
Из Житомира, ответил пленный, склонив голову.
В глаза, в глаза, тварь, гляди! закричал молодой командир, схватив пленного за горло. Я поеду к Житомиру и буду убивать, и ты узнаешь, что такое ад, сука! закричал он в ярости, его лицо побагровело.