Глава 2
Накануне поединка
События тех дней помню отчетливо и до мельчайших деталей с высоты прожитых лет, когда внутренний взор чист и свеж. Тем не менее, все равно, когда возвращаешься мыслями в прошлое, то и дело взор сознания затуманивается эмоциями, а их не должно быть. Оставляя записки для потомков, я по нескольку раз, охватывая прожитое, заново проживаю жизнь. В процессе работы я становлюсь менее зависимым от эмоциональных проявлений, более устойчивым и сильным. Я часто улыбаюсь себе, тогда еще молодому мужчине, который без устали ходит лесными тропами, заботясь во многом только лишь об одном: как бы не попасться в ловушку, устроенную врагами.
Также меня в те годы, когда по следам шли воины, желающие меня убить, волновал вопрос детей и женщин. Что ни говори, а они не могли идти так быстро, да еще и без отдыха. Хуже всего, когда ты все явственнее ощущаешь, как круг врагов вокруг тебя сжимается, а петля, накинутая на тебя, все туже затягивается. Выхода, как кажется тебе, нет. В роли загоняемой дичи, скажу по собственному опыту, труднее всего находиться. Почему? Опять-таки, ты, если не подготовлен и не имеешь достаточной внутренней крепости, попросту ломаешься еще до встречи с врагом. В данном случае ты жив, еще ходишь, но, по сути, уже мертв и принесён в жертву врагами. Черный ворон все шире расправляет над тобой свои крылья. Ты силишься увидеть чистое небо над головой, а его нет. Изо всех сил, иногда переходя на бег, ты передвигаешься по лесу, но отчетливо осознаешь, что это на самом деле тебе не поможет.
Вышло так, как и договорились мы с Белогором, я был поздним утром у Мирогарта. Дуб приветливо шумел, как будто радовался, что видел под своей кроной такое большое скопление народа. Белогор сидел под дубом в окружении женщин и детей. Волхв прибыл на место с родичами ранним утром. Все остальные мужчины, кроме двух его помощников, находились в дозорах. Белогор тогда был по-особенному тих и спокоен. При виде меня на его лице мелькнула и сразу же погасла усмешка.
Ты раньше, чем я думал, но это все равно ничего не решает, уведомил он о складывающейся ситуации.
Что случилось?
Путь к Киеву нам отрезан. Один из отрядов движется к нам от города. Еще один отряд, им руководит Бурат, прижимает нас к Славуте. Снизу Идвар подходит. Деваться, если ничего не придумать, нам некуда. Пощады, как понимаешь, нам не будет
Женщины и дети, оглянулся я на Зарицу и других женщин, быстро идти не смогут.
Белогор молчал, только в глазах его время от времени мелькали веселые искорки, как будто волхв знал, что надо делать и это знание доставляло ему некоторую радость. Я знал, что в глазах волхва то и дело мелькал, то разгораясь, то затихая, огонь воина. Да и сам волхв мало чем был похож на волхва. При виде Белогора, несмотря на годы, сразу же возникало впечатление, что перед тобой предводитель небольшого варяжского отряда. Да и одет Белогор был подобающим образом. В руках у него был меч, а за поясом висел топорик. К дереву был прислонен щит. Под стать ему были при оружии и два помощника. Оба щурились, глядя на меня. В их молчании я почувствовал готовность сражаться и сделать все для того, чтобы отбиться или дорого отдать свои жизни.
Надо дойти до укромного места, обратился Белогор к женщинам и детям, пришедшим со мной, уведомляя их о ситуации. Здесь недалеко. Там отдохнете, а тебе, волхв перевел взгляд на меня, предстоит пройти испытание.
Я едва заметно кивнул, обозначая этим свою готовность. Белогор снова еле заметно усмехнулся, тепло смотря на меня, и возвестил:
В данном случае если не все, то почти все зависит от тебя. Я тебя не смогу прикрыть. Первый твой экзамен на зрелость и умение постоять за себя с мечом в руках.
Что ты придумал?
Доведем женщин и детей до укромного места, там и расскажу.
Путь не занял много времени. Ближе к полудню мы с Белогором сидели в укромном месте в густом подлеске. Волхв, слегка щурясь, как от солнца, хотя в тени подлеска было даже сумрачно, неспешно вел речь, излагая план, который, как он говорил, был единственной нашей надеждой на жизнь при его успешной реализации. Когда Белогор закончил, он перевел взгляд на меня и спросил:
Не дрогнешь?
Выхода у меня другого нет.
Выход есть всегда, в том числе сдаться, но я его не рассматриваю.
А захочет ли Идвар со мной сразиться?
У изирков свои понятия о чести. Пусть они несколько изменчивы, но они есть.