Боэций трактует материю в духе платоновско-аристотелевской традиции как источник множественности и сложности, а форму как источник единства и простоты. Божественная субстанция есть форма без материи, а тем самым она едина. Только в боге, согласно Боэцию, бытие и сущность тождественны, поэтому бог есть простая субстанция, которая ничему не причастна, но которой причастно все. Напротив, в сотворенных вещах, которые сложны, их бытие и сущность не тождественны, они имеют бытие только в силу причастности тому, что само есть бытие. Вещи лишены абсолютного единства, поскольку состоят из материи и формы и в них бытие не совпадает с тем, что им обладает, т.е. одно в них обладает большим бытием, другое меньшим. Рассматривая эти вопросы, Г.Г.Майоров пишет: «Совпадение в простоте божественной субстанции самого бытия (esse) и того, что обладает этим бытием (id quod est), является важнейшим тезисом теологических трактовок Боэция. Этот тезис станет основополагающим для будущей схоластики. Он, как и учение о совпадении в Боге всех его атрибутов, проистекает из требований последовательного монизма»21.
Развивая тезис Аристотеля о божественном начале, философы средневековья вкладывают в него совершенно иное содержание. Бог Аристотеля является причиной мира, но только его конечной, целевой причиной. Аристотель никогда не рассматривал бога в качестве причины физического мира. Бог Аристотеля не только не создал мир, но даже игнорирует и не любит его, «ибо мыслит только самого себя». М. Гурина по этому поводу говорит: «остается только удивляться тому, как томизм сумел найти применение аристотелевской метафизики»22. Действительно, в христианской теологии бог, напротив, активен и ради спасения мира готов пожертвовать даже своим сыном.
1.3. Схоластическая философия
В конце VIII начала IX веков центр философской мысли переместился на запад и север Европы. Носителями культуры становятся прежние варвары. Объединению западноевропейских народов способствовал католицизм, церковные догматы которого явились основой духовной жизни народов Европы. Церковные школы и монастыри становятся культурными центрами. Задачей философии становится поиск рациональных путей обоснования веры. Несмотря на сходство по многим параметрам, между схоластикой и патристикой имеются и различия. Задачей патристики было создание системы догматов из того, что содержалось в священном писании. Схоласты уже располагали догматической конструкцией, поэтому их задача состояла в том, чтобы упорядочить христианскую философию и сделать ее доступной для необразованных христиан. Отсюда и само название «схоластика» (от лат. scholastica школа).
Начало схоластики приходится на IX столетие, а ее развитие продолжается до конца XV века. Отцом схоластики называют Иоанна Скота Эриугену (810 977). Он происходил из Ирландии. Название «Скот» означало «ирландец», а другое наименование «Эриугена» означает «ирландец по рождению». В 840-е гг. он по приглашению короля прибыл во Францию. Иоанн Скот был широко образован, знал греческий, переводил с латыни труды греческих «отцов церкви», был знаком с учениями Платона и Аристотеля. Он создал всеобъемлющую, единую философскую систему, которая разрабатывалась последующими поколениями.
Одним из первых он выдвигает тезис, относящийся ко всей схоластике: подлинная религия является и подлинной философией, между откровением и разумом нет противоречия. С поразительной смелостью для своего времени Эриугена говорит, что при всей неопровержимости священного Писания оно может и должно быть подвергнуто разумному истолкованию. В труде «О разделении природы» Иоанн заявляет, что он «не настолько запуган авторитетом» и не робеет «перед натиском малоспособных умов», чтобы отказаться от собственного истолкования христианского вероучения. Он считает, что вера и разум, наука и религия неразделимы. Более того, он говорит, что без знания вообще не может быть истинной веры, что бездоказательная догматика сама по себе неубедительна: «Авторитет рождается от истинного разума, но разум никогда не рождается от авторитета».
В противоположность господствующей религиозно-феодальной идеологии, подчеркивающей ничтожность человека перед лицом всемогущего бога, Эриугена стремиться максимально подчеркнуть ценность и роль человека. Он считает, что именно его судьба оказывается решающей для судеб всего космоса. Онтологическая система Эриугены не просто теоцентрична, какой была система Августина и большинства других учений средневековья. Его теоцентризм переплетается с пантеизмом и антропоцентризмом.