Да ладно, расслабься. Я ещё не вождь, и карать тебя не буду. Но там, откуда я родом, ценят пунктуальность.
Простите, я не очень хорошо з-знаю энгелиш и не знаком со с-с-словом «пункутальность».
Пунктуальность. Я потом объясню, Фред разлёгся на кровати. Неудобно у тебя тут. Распоряжусь, чтобы тебе дали комнату побольше. Слушай, он снова сел и похлопал в ладоши, в слабой надежде, что включится освещение. А тут всегда так темно?
Вождь, смотритель улыбнулся и мягко провёл ладонью по стене. На стене образовался яркий голубой след, который угасал около минуты. Чтобы было светло, нужно трение.
Он надавил посильнее, и образовалась жёлтая полоса. Затем надавил со всей силы, и свет получился чистым и белым.
Чем сильнее давишь, тем ярче свет. У детских ладошек не такая сила, как у взрослых, и они могут делать лишь искорки. Но для того, чтобы свет был постоянным и белым, нужен мощный энергопоток.
Хм, Инкрим провёл рукой по стене, стараясь надавливать. Искорки вышли даже тусклее, чем у детей. Н-да.
Когда вы научитесь управлять Энергией, вам не придётся даже прикасаться к стенам. А пока дом ваш пуст, будете жить у меня.
Здесь?! он покачался на шаткой кровати.
Боже упаси. Я живу в квартале Культа.
Квартал, в котором жил Лилмэи, оказался на отшибе. Трудно было разглядеть дома в темноте, но даже издали проглядывались разруха и убожество. Примерно так выглядели трущобы в Мире Фреда. В воздухе витал запах помойки. Всё здесь было деревянным, ветхим и поросшим дикими сухими травами. Единственным, что радовало и придавало району хоть какой-то своеобразный уют, были фонарики на каждом доме, а также на верёвках, протянутых над улицами.
Люди в чёрных длинных балахонах и красных шарфах встречали Третьего и Лилмэи с лампами. В основном здесь были старики. Несмотря на возраст, каждый держал идеальную осанку.
Добро пожаловать, Третий из Одиннадцати! сказала старушка в капюшоне. Осторожно, там яма.
Дома стояли друг на друге, и до самых верхних приходилось добираться по шатким крутым лестницам. Удивляло, как они ещё не развалились под собственной тяжестью. К дому Лилмэи нужно было подниматься по трём лестницам. На одной из них, Фред остановился. Пошатнулся. Голова закружилась, начало тошнить, он ощутил слабость в ногах.
Инкрим! удержал его смотритель. Что с ним тётя Варави́т? спросил он испуганно.
Дай же мне руку! И в этом теле держится дух великого воина? Хэх! она взяла Фреда за руку и помогла подняться на узкую площадку, не отгороженную даже намёком на перила. Надеюсь, он не свалится. Он давно не ел.
Да не, не в этом дело, пробормотал Фред.
Идёмте, идёмте, недалеко осталось.
Афи́и ами́, га́ума Варави́т. Мас, Лилмэ́и, поздоровался сосед лысый старик с густыми бровями.
И тебе доброго вечера, Хмурый.
Старик не был хмур, более того, он приветливо улыбался. По его гладкому не по годам лицу трудно было сказать, что он вообще когда-то в жизни оправдывал своё имя.
А почему на энгелиш?
У нас необычный гость, воодушевлённо и взволнованно сказала старушка. Хмурый, это ни кто иной, как сам сам Завоеватель Земель! она похлопала в ладоши по-детски и чуть не обожгла руку фонарём.
Сосед потерял равновесие и выронил фонарь. Тот ещё какое-то время послужил во время полёта, отногяя тьму, пока не ударился об землю и не разлетелся на обломки. Трудно было описать словами, какая бесконечная печаль отразилась на лице старика. Наклонившись над краем, он долго глядел вниз, будто это могло спасти вещь.
Миновав соседа, Варавит, вождь и Лилмэи поднялись по третьей лестнице. Зашли за дряблую зелёную занавеску. В доме был житейский беспорядок, множество тряпок, домашней утвари и всякого, на первый взгляд ненужного, хлама. Зато здесь было по-своему тепло, а на двух столах, на полу и полках не лежало ни единой пылинки. Жилище выглядело тесным. Казалось, повернёшься и всё повалится. Но кухня была не единственным помещением дома. За ней был деревянный коридор, нависавший над внутренним двориком. С другой стороны коридор раздваивался.
Влево спальня. Вправо другой коридор. У нас тут комнаты каждого дома разбросаны. Такой муравейник, такая путаница! Но со временем привыкаешь.
Коридор то и дело ветвился. С обеих сторон постоянно попадались двери, закрытые занавесками, тазы с водой, котелки, корзинки и бочки. Под ногами скрипели половицы. Вокруг стрекотали сверчки. Откуда-то из комнаты слышался томный струнный перебор. Люди ходили туда-сюда с кастрюлями, тарелками, сделанными из тыквы, полотенцами и двузубыми вилками. Один небритый мужчина с пузом полоскал горло возле бочки.