Программа обещала, что в первое десятилетие к 1970-му году будет обеспечен материальный достаток для всего населения, в основном будут удовлетворены потребности советских людей в благоустроенных жилищах, исчезнет тяжелый физический труд, будет самый короткий рабочий день.
В итоге второго десятилетия к 1980-му году будет обеспечено изобилие материальных и духовных благ для всего населения, общество подойдёт вплотную к осуществлению принципа распределения по потребностям. Принцип коммунистического общества «от каждого по способностям, каждому по потребностям» был известен тогда каждому школьнику. Ну, а пока Людмила и Георгий жили при социализме, принцип которого «от каждого по способностям, каждому по труду». И хотя работали они в специальной больнице, принцип этот соблюдался неукоснительно.
Больница была обкомовской, то есть находилась в ведении и подчинении Ленинградского обкома партии. При больнице была поликлиника, где врачи всех специальностей вели амбулаторный приём. Обслуживала больница высшую партийную элиту, куда входили высшие партийные и советские руководители города и области. Советскими назывались руководители государственного управления, получали свои должности по назначению обкома партии, то есть были такими же партийными работниками, только исполняли своё партийное предназначение в государственных учреждениях. Не берусь отвечать за достоверность цифры, но говорили, что больница обслуживала порядка ста сорока семей. Первое, что бросилось в глаза Георгию, когда пришёл работать в больницу, это стоимость питания больных. Питание одного больного в этой больнице обходилось государству в два рубля сорок копеек в день. Государству, потому что больница находилась на государственном бюджете. Зарплаты сотрудников, включая медсестёр и врачей, были обычными, как во всех лечебных учреждениях города. На два сорок в день можно было прилично питаться даже в обычной столовой общепита. А сюда доставлялись продукты из подсобных хозяйств, находящихся в ведении обкома, по ценам ниже государственных, но отменного качества. Немногие сотрудники больницы могли позволить себе такое питание в домашних условиях, не говоря о наших героях. Это особенно бросалось в глаза, когда зарплата кочегара в этой больнице составляла сорок рублей в месяц, а дворника тридцать. Медсестра Людмила, она работала на детском отделении, получала шестьдесят рублей в месяц.
Георгию неприятно было узнать, что секретарь Ленинградского обкома партии Спиридонов, вернувшись из Москвы после знаменательного съезда, где он наряду с остальными делегатами единодушно голосовал за Программу построения коммунизма для нашего горячо им любимого народа, две недели провёл в больничной палате для восстановления здоровья после тяжкой и изнурительной работы в Кремле во Дворце съездов. Палата была внушительных размеров, двухкомнатная, оборудованная и меблированная как номер-люкс в дорогостоящей гостинице. После тщательного обследования здоровья высококвалифицированными специалистами в больнице товарищ Спиридонов провёл месяц, а может быть и два, не берусь достоверно утверждать, в загородном санатории. В распоряжении больницы имелись два санатория в курортной зоне в непосредственной близости от города. Конечно, это вам не южный берег Крыма, но в осенне-зимний период сосновый бор, в избытке насыщенный озоном, благоприятно действовал на здоровье высокопоставленных особ партийной номенклатуры. В те памятные годы популярен был анекдот: «До революции господа ездили в каретах, а слуги ходили пешком. Революция устранила социальную несправедливость. Теперь господин-народ ходит пешком или пользуется общественным транспортом, а слуги народа ездят в лимузинах». До Никиты Сергеевича Хрущёва во всех правительственных документах и учебниках истории мы именовались государством диктатуры пролетариата. «Какая же диктатура пролетариата, когда нет класса эксплуататоров, нет эксплуатируемых классов, кого подавлять? справедливо поставил вопрос верный ленинец и последовательный марксист и обязал впредь СССР называть всенародным государством.
В данном очерке я не пытаюсь ошарашить читателя вопиющими фактами социальной несправедливости во всенародном государстве. Я хочу поведать, как к этому относились мои герои.
Люсина мать одна растила двух девочек в голодные послевоенные годы. Отец-фронтовик пропал без вести, и на этом основании сталинское государство отказало в пособии фактической вдове, потерявшей мужа на войне, и её детям. Мать Георгия также растила двух детей без мужа. Отец прошёл всю войну от звонка до звонка и остался жив, были только ранения, не тяжелые. Но мать с отцом развелись ещё до войны, когда Георгию было два года. Он не помнил и не знал в лицо своего отца, какой он, как выглядит. В детские годы болезненно переносил безотцовщину. А голодное детство воспринимал в порядке вещей. Большинство детей, с кем общался Георгий в послевоенные школьные годы, что прошли в небольшом районном городишке, жили в бедности. Лишь дети начальников были сыты и хорошо одеты. Но как они питались, Георгий не знал. Когда приходилось бывать в их обставленных добротной мебелью квартирах, с красивыми скатертями на столах, дорогими покрывалами на кроватях, чехлами на диванах и креслах, новыми занавесками на окнах, к столу никогда не приглашали и не угощали. Нетрудно было догадаться, что живут они лучше, но это не вызывало ни зависти, ни неприязни. Напротив, на улице шаловливое детство всех уравнивало: и проказничали, и играли, и дрались всё делалось на равных. Став взрослым, Георгий воспринимал, как должное, что руководители и ответственные работники получают больше и живут материально лучше. Получить высшее образование, стать специалистом-профессионалом Георгий хотел не для того, чтобы создать обеспеченную жизнь. В годы юности, прочитав биографию Добролюбова, на всю жизнь запомнил высказывание автора: для Добролюбова формулой жизни стали слова «человек и его счастье». С тех пор этот девиз стал формулой жизни Георгия. «Человек и его счастье». Что может быть важнее? Совсем несущественно, какое поприще изберёт себе человек, какой общественно-полезной, общественно-значимой деятельностью будет заниматься. Главное: ради чего? Обучаясь на философском факультете, он не тешил себя иллюзиями, что станет большим учёным или всемирно известным философом. Он не переоценивал свои способности и возможности. Знакомясь с биографиями знаменитостей, пришёл к убеждению, что великие люди изначально верят в своё величие, не сомневаются в своей способности осчастливить человечество и прославить своё имя. Чтобы стать великим, надо хотеть этого. Но немногими овладевает такое желание, далеко не каждый поднимается до такого самомнения. Георгий довольствовался утешительной гипотезой, что в избранной сфере интеллектуальной деятельности сможет стать полезным своей стране, своему народу. Быть полезным всему человечеству об этом он стеснялся даже подумать.