Клаусом овладело отчаяние решения вопроса не находилось. А солнце между тем уже клонилось к горизонту, ещё несколько часов и станет совсем темно. А наступать ночью нельзя. Значит, он не успеет выполнить приказ, и это очень плохо. Однако «Ворошилов», как выяснилось, не собирался ждать до темноты: его двигатель внезапно взревел, и он начал медленно пятиться к мосту. А потом и пополз через него Настил опасно заскрипел, затрещал, застонал под непомерной стальной тяжестью, даже, кажется, треснул, но всё-таки выдержал. И КВ успешно перебрался на тот берег.
Клаус Небель мысленно вознёс хвалу Богу спасибо, услышал мои молитвы! Но радовался он рано: «Ворошилов» вдруг остановился и, прежде чем окончательно скрыться за лесом, сделал несколько выстрелов. Прямо по деревянным опорам моста. Фугасы легко разнесли их в клочья.
Гауптман Небель излил на головы проклятых большевиков весь свой запас ругательств, но это ничего не изменило: русские безнаказанно ушли, переправа через реку уничтожена, ближайший путь на Ровно закрыт.
* * *Клаус потряс головой, прогоняя неприятные воспоминания, и решил потихоньку, со всей осторожностью продолжить движение. Не стоять же ему здесь вечно! Неподвижный панцер отличная мишень. К тому же требовалось скорее захватить мост, пока русские не взорвали его, и желательно опять же до сумерек, чтобы потом не шарахаться в темноте. Можно легко сползти с дороги и попасть в грязевую ловушку, вытаскивай потом полночи свои машины!
И Клаус Небель отдал приказ вперёд! Возглавил атаку он сам, за ним пошли «двойки», прикрывая друг друга, а замыкала строй «тройка» фельдфебеля Генриха Кюхта (как резерв). Если надо будет тут же вступит в бой, поддержит атаку. Хотя, по идее, её следовало беречь находилась уже не в лучшем состоянии: ремонтники только что заделали две дыры в её левом борту, да и двигатель сильно барахлил, тоже получил повреждение. Но иного резерва не было приходилось воевать с тем, что осталось.
Гауптман, разумеется, знал, что против русских орудий (как полевых, так и танковых) у его «двоек» слишком слабая защита, но надеялся на их скорость и манёвренность: если что, сумеют вырваться из засады, уйти в сторону или же спрятаться за деревья. Они же проворные, вес меньше десяти тонн, легко обогнут опасный участок по обочине или же прямо по полю, а потом зайдут русским в тыл. А он тем временем примет весь огонь на себя отвлечёт внимание, даст возможность Pz.II совершить манёвр.
Собственно, Клаус как бы специально подставлялся в надежде на то, что русские, занятые им, не заметят, как его шустрые «двойки» прорвутся на фланги и подавят противотанковую артиллерию. У автоматических 20-мм Kwk.30 отличная точность и скорострельность (только успевай магазины менять!), без проблем справятся с русской пехотой и «сорокапятками». И тогда его панцеры ворвутся в деревню А он завершит разгром: его Pz.III пройдёт стальными гусеницами по тому, что ещё будет шевелиться, вдавит людей в мягкую, податливую землю. Если те, конечно, не успеют убежать.
И вот его танки, разбрызгивая грязь, пошли в атаку один за другим, натужно ревя моторами. И бдительно поводя из стороны в сторону стволами орудий. Но едва приблизились к крайней избе, как на дороге разверзся настоящий ад слева и справа ударили русские пушки. Большевики, как выяснилось, устроили весьма серьёзную засаду: спрятали в кустах не только «сорокапятки», но и более сильные «трёхдюймовки».
Панцергренадёры, прямо скажем, не ожидали такого слаженного, умелого нападения привыкли к тому, что русские отходят почти без боя. А тут настоящий огненный вал, причём с двух сторон и как минимум из восьми орудий. И практически в упор.
Основной удар пришёлся как раз по «двойкам»: вопреки хитрым расчётам гауптмана Небеля, русские артиллеристы, набравшись опыта, уже прекрасно знали, какие панцеры легче всего вывести из строя. Был и простой расчёт сделать на узкой, неудобной дороге затор из горящих машин. Тогда и головной «тройке» некуда будет деваться, непременно попадёт в огненную ловушку. В общем, всё сделали по-военному умно и правильно.
Лёгкие немецкие машины получали снаряды и в лоб, и в бок и слева, и справа. Пытались, конечно, маневрировать, уходить, прорываться по обочине, но не всегда успевали: советские снаряды одну за другой выводили их из строя. Не слишком прочная 14,5-мм броневая сталь «двоек» не выдерживала прямых попаданий 76,2-мм болванок, разлеталась от удара смертельными осколками, и они ранили и калечили экипажи.