Что ты от меня хочешь? спросил Абелев.
Совета.
Странно, что ты меня об этом спрашиваешь.
В чем же странность?
А разве не ясно, что надо обеими руками хвататься за это предложение.
Мне не ясно, нахмурился Ланин. Мне давно не нравится этот фестиваль и все, что там происходит. Вот потому я не стремился особо туда попасть. Всего-то один раз выставлял там свою картину. Да и то ты меня уговорил.
И правильно сделал, мы получили главный приз.
Только это был один из самых плохих моих фильмов.
А вот жюри посчитало по-другому, не согласился Абелев.
Меня больше интересует собственное мнение.
В этом весь ты. Тебя, кроме самого себя, никто и ничего не интересует. А это не правильно.
Ну, уж извини, такой тебе попался режиссер.
Не против, если еще по одной, предложил Абелев.
Ланина поразило то, как сильно похожи такие разные люди: Шулятьев и Абелев. Шулятьев чинный и важный, всегда одетый с иголочки, разговаривающий веско, со значением произносящий каждое слово. И Абелев, непонятно в чем и как одетый, циник до мозга костей, не скрывающий своего цинизма, обожающий соленые шутки и выражения. А вот надо же, как много между ними сходства, которого он раньше не замечал.
Давай по одной.
Абелев взглянул на Ланина и сам разлил водку.
Выпьем за председателя жюри, провозгласил продюсер тост.
Я еще не дал согласия.
А когда должен дать?
Завтра до обеда.
Ланин увидел, как успокоился Марк.
Значит, все в порядке, проснешься завтра и сразу звони Шулятьеву.
Я еще не решил.
Абелев задумчиво пробежался взглядом по квартире, в которой бывал десятки раз.
Ты уже как год ничего не снимаешь.
Это так, подтвердил Ланин.
И долго собираешься еще не снимать?
Сам бы хотел знать. Но нет подходящего сценария.
Да я тебе чуть ли не каждый день по сценарию присылаю.
Спасибо, Марк, но все не то.
А деньги у тебя есть?
Есть, но мало, вздохнул Ланин. Пару месяцев еще протяну, а потом зубы на полку класть придется. Было очень много расходов с разводом, адвокатами, переездом, ремонтом квартиры.
Знаешь, Сев, никогда не думал, что тебя так подкосит развод, вдруг проговорил Абелев. В нашей среде разводов до черта и большинство, как-то спокойно к этому относятся. А ты впал в депрессию. Я поначалу думал, что она быстро пройдет, ну максимум через пару месяцев. А она все никак не прекращается. Я тебе как друг говорю, пора завершать это мероприятие.
Ланин молчал, он был не готов к тому, что их разговор вдруг перекинется на эту тему.
Ну чего молчишь? недовольно проворчал продюсер. Едва я начинаю говорить про это, ты уходишь в молчание. Думаешь, я такой дуралей, что не понимаю причину твоего простоя. Дело не в сценариях, а в разводе. Раньше ты едва закончив один проект, тут же стремишься начать новый. А сейчас даже и не собираешься.
Дело. Марк, не в разводе, возразил Ланин. Ты прав, мне раньше все время хотелось работать. Одна мысль о перерыве вызывала страх. Зато сколько посредственных или даже скорей плохих фильмов сделал.
Зато сколько денег мы заработали. Вспомни, дружище.
Не получается.
Что не получается? не понял Абелев.
Я хотел сделать фильм ради денег, даже пару сценариев приличных отобрал. И понял, не вытяну.
Что за глупость ты говоришь?
Это не глупость. Я утратил интерес к таким проектам. Не могу себя заставить.
Я тебе помогу.
Знаешь, Марк, тебе лучше поискать другого режиссера, который согласится делать кино ради денег.
Я не только твой продюсер, но и твой друг. Ты это забыл?
Еще нет. Только я знаю непреложную истину: если между людьми встают женщина или деньги, дружбе конец.
Слава богу, что женщины нет, пробурчал Абелев. Он взял бутылку со стола. Тебе налить?
Нет.
Раньше ты пил больше.
Мне кажется, перед нами стоят более важные проблемы, усмехнулся Ланин.
Абелев с удовольствием опрокинул содержимое шкалика в свой объемистый, словно бочка, живот.
Вот что я тебе скажу, дружище, вдруг жестко проговорил Абелев. Даже если у тебя и хандра, она однажды испарится. И тогда тебе ужасно захочется делать кино. Ты придешь ко мне и попросишь: Маркуша, доставай срочно бабки. Вот только, где я их тебе тогда возьму.
Всегда же находил, напомнил Ланин.
Находил. Только времена были другие, деньги валялись пачками и никому они были не нужны. А сейчас эти пачки куда-то исчезли. Ты же живешь в своем заколдованном замке и не ведаешь, что делается за его пределами.