За забором оказалось поле, по которому беглецы спустя несколько минут тряски выехали на шоссе. Погони не было, видимо, преследователи не смогли объехать машину со спущенными колёсами и остались с носом. Хорт повернулся к Рас и произнёс:
Скоро мы будем в безопасном месте.
Глава пятая
Рабочий день был в самом разгаре. Хорт вышел из своего небольшого кабинета, чтобы, как обычно, проверить посты. Чрезвычайных происшествий на заводе не было, но начальнику охраны не сиделось на месте. Он упорно совершал обход, хотя видел всё на мониторе и мог в любой момент переговорить с подчиненными по рации. Ему не давала покоя армейская привычка, в боевых условиях сохранявшая жизнь. Нынешняя работа, по словам военачальника, год назад беседовавшего с Хортом в комиссариате, являлась наивысшей степенью доверия, оказанного за боевые заслуги. Кто-то другой мог быть вполне доволен относительно спокойной и хорошо оплачиваемой должностью. Кто-то другой. Сначала Хорт отгонял от себя неприятные мысли, но спустя месяц с начала новой работы окончательно осознал, что она ему не нравится. Хорт всегда старался быть честным с самим собой, хотя признание того, что он не создан для армии, далось с большим трудом и потребовало немало времени. Внутренние терзания продолжались бы и по сей день, если бы не серьёзное ранение, навсегда освободившее его от строевой службы.
После окончания Военной Академии в Криоме Хорт как отличник учёбы сам определил место прохождения службы. Его выбор пал на военную базу в приграничном округе Пангей, где последние месяцы было неспокойно. Гатты зачинщики неудавшегося государственного переворота в соседнем государстве Сергусе скрылись в горах Алашу, расположенных на границе с Арвой. Защитой им служила труднодоступная местность с опасными тропами и постоянными туманами. Освоившись, бандиты начали совершать набеги на окрестные села Пангея, угонять скот, грабить рейсовые автобусы. Они продолжали держать местное население в постоянном страхе даже после того, как на территории округа была развёрнута военная база и сеть блокпостов. Получавшие неизвестно откуда подкрепление гатты наглели с каждым днём: сначала минировали дороги, по которым передвигалась бронетехника, а затем стали нападать на грузовики пограничной комендатуры и блокпосты. Операции по зачистке становились всё масштабней и опасней. Хорта это не смущало. Наоборот, опасность была тем единственным, что осталось в реальности от его детских фантазий, то, ради чего он стал военным. Но всё остальное ему не нравилось.
Ярко выраженная индивидуальность, сочетавшаяся с философским складом ума, делала Хорта плохим исполнителем. Чем взрослее он становился, тем труднее давалось подчинение. Хорт был лидером с ясной головой и непокорным сердцем, глупое и жестокое, чего в армии хватало с избытком, не могло не выводить его из себя. Ответственность за чужие, порой сомнительные решения с каждым днём приносила всё большие муки. Радость доставляли лишь редкие минуты, когда можно было спокойно посмотреть вдаль, на пасущиеся у вершины Капетага стада или полный от дождей Араякс.
Вскоре началась настоящая война. По ту сторону гор Алашу гатты создали несколько лагерей, в которых готовили тысячи боевиков. В Сергусе начался новый государственный переворот. Правительство Арвы не могло позволить закрепиться в соседнем государстве опасному для своей страны режиму. Мотострелковый батальон, в составе которого находилась рота под командованием Хорта, был одним из первых подразделений, брошенных в Сергус и принявших на себя основной удар. Незадолго до окончания войны, в бою за Рингодд Хорт получил тяжёлое ранение, навсегда отделившее его от строевой службы.
Война в Сергусе тяготила бывшего ротного до сих пор. Но и спокойная жизнь его не радовала. Глубокие познания в современной военной технике, стратегии боевых действий, военный опыт, юридическое образование, полученное в Академии, оставались невостребованными. Монотонность изводила его созданную для постоянного развития душу. Хорту не нравился и набитый заводами Сартикс. Его раздражали непрерывный шум, суета и серый, душный воздух, превращающий в сумерки даже солнечные дни. В минуты, когда подбиралась депрессия, Хорт напоминал себе об огромном преимуществе новой жизни здесь не приходится никого убивать. Этот единственный плюс помогал ему день за днём возвращаться в свой кабинет.