Велимир поначалу не обратил внимания на своевольство Божа. Он был уже не молод и его мало привлекали пленницы. Он предпочитал им золото и серебро. Это пятеро его сыновей набросились на рабынь, и каждый взял себе несколько. Но когда Велимир увидел Феодору, то воспылал к ней страстью и пожелал видеть её в своем походном шатре.
Её и так хотели отдать тебе, отец, сказал его старший сын Велимир- Молодой. Но молодой Бож сказал, что это его добыча.
А вы смирились с тем, что вашего отца бесчестит мальчишка? строго спросил Велимир.
Но это его добыча, отец, ответил младший сын Остромир.
Дело не в добыче, мальчик! Дело в том, что вы после меня станете вождями. И что будет стоить ваше слово и ваша власть, если каждый молодой воин сможет сказать вам «нет»?
Сыновья задумались над словами родителя.
После смерти князя, а и он когда-нибудь умрет, один из вас может быть сядет на его место. Его выбрал совет старейшин 13-ти великих родов полян. А кто поставит князем того, кто не смог получить желаемого? Вождь может все! И князь может все! Сегодня молодой Бож, предводитель горстки воинов, сказал мне, старому воеводе и вождю, что это его добыча! Что он скажет вам, когда меня не станет?
Что нам делать, отец? спросил сын Велимир.
Накажите наглеца и Феодору приведите в мой шатер!
Но Бож воин, и не отдаст её добровольно!
Так заставьте его отдать! сказал Велимир. Я понимаю, что это вызовет недовольство многих воинов нашей дружины! Это так! Но завтра все наши воины должны видеть, что слово вождя это закон. Род Велимира могучий род и противиться ему нельзя! Покажите это всем! Вы мои сыновья!
Утром все было сделано. Голова Божа торчала на острие копья у палатки Велимира, а пленница была в его шатре. В лагере полян едва не случилось после этого междоусобие.
Небольшая дружина Божа была готова напасть на стан Велимировых сынов. Но вмешался князь Аскольд и примирил стороны.
Однако всех волновала судьба захваченной небывалой добычи. Воеводы и вожди хотели поскорее отправить это домой. Многих уже не интересовал Царьград. Они взяли много больше чем хотели.
Воевода Велимир обратился к князю Аскольду с просьбой:
Разреши, княже, нам отправить часть кораблей домой. Слишком много добра скопилось на бортах. Тяжко воинам будет воевать, имея все это за своей спиной.
Аскольд и сам нагрузил на борт своей ладьи немало драгоценных тканей, бархата да шелка, золотых и серебряных кубков и блюд, оружия разного, украшений.
Пусть сто кораблей идут обратно домой! сказал он. Они слишком тяжелы.
Сто кораблей мало, княже, сказали воеводы-русы. Их пограбят дорогой кочевые люди, когда станут они идти по Днепру. Надобно послать хорошую охрану.
Аскольд согласился.
Хорошо! Пусть идут двести кораблей! А мы останемся здесь и захватим этот город! сказал он. Воинов в нем мало, а богатства его всеми нашими кораблями за десять лет не вывезти
Константинополь.
Дворец императора.
Император Михаил срочно вернулся в город при малой дружине. И своими глазами увидел флот варваров. Логофет Иоанн и друнгарий[17] византийского флота Маноил сопровождали василевса[18] Ромеев[19].
Маноил! император посмотрел на друнгария. Отчего вы не встретили флот варваров в море и не сожгли его?
Мы не ждали варваров, василевс. Они пришли неожиданно. Большинство наших кораблей, как ты знаешь, ушли к Трапезунду.
И тех, что осталось, достаточно чтобы огнем Калинника[20] сжечь флот варваров.
Я был готов выйти в море и атаковать. Но многие из оставшихся кораблей нуждаются в ремонте. И экипажей нет. Боевые дромоны империи укомплектованы матросами менее чем наполовину.
Император знал, что в бедственном положении флота виноват он сам. Он слишком много тратил средств из государственной казны на развлечения и мало заботился о военном флоте. Моряки из-за постоянной неуплаты жалования разбегались, и корабли не имели экипажей. А как вывести тяжелый дромон в море, если нет половины матросов?
Император посмотрел на логофета.
А что скажет мне логофет?
Иоанн сказал, что стоит призвать патриарха Фотия.
Варвары сильны числом. И они желают взять Константинополь. И в настоящий момент у них может это получиться. Нам нужно выиграть время. Для того чтобы стянуть легионы из Азии и призвать фемные контингенты[21] в столицу.