Девочка от прикосновения к живому и пухнастенькому котенку сначала радостно засмеялась, что порадовало отца, затем дрожащим от переживания голосом произнесла:
Папа, ты отнял его от мамы, а он такой маленький. Ему хочется к ней. Он потому и бежит к двери, чтобы быстрее оказаться рядом с нею. Сочувствие к маленькому существу, что касалось ее пальцев, боль, жалость и огромная печаль к матери, погибшей под колесами автомобиля, навернули на ее глаза слезы. Машенька не в силах сдержать себя заплакала.
Отец, склонившись над нею, вытирал пальцами слезы, понимаю причину их появления.
Не плачь, доченька, просил он, чувствуя, что и сам вот-вот расплачется, маму уже не вернуть, а тебе жить нужно. Я верю, в то, что ты выздоровеешь. Боня тебе поможет в этом.
Как он мне, может, помочь, папа? всхлипывая, произнесла Машенька. Маму уже не вернуть и я на всю жизнь останусь прикованной к кровати. И хотя ко мне приходят учителя и одноклассники, я все больше начинаю понимать, что и знания мне теперь ни к чему. Куда я их смогу применить в таком состоянии?
Дочь плакала навзрыд, разрывая горькой безысходностью сердце отца склонившегося над нею.
Притихший Боня был рядом с рукою Машеньки. Он опять заторопился к двери. Какое ему было дело до этой плачущей девочки, если его самого мучило острое желание оказаться рядом со своей мамою.
Видишь, папа, плакала девочка, я и Бони не нужна. Я никому не нужна теперь.
Не говори так, доченька, со слезами на глазах произнес отец, ты мне нужна.
Зачем я тебе я калека! Я не хочу больше, чтобы ко мне приходили одноклассники. Вижу, как они улыбаются, глядя на мою беспомощность и гипс, в который я окутана. Они, как и учителя приходят ко мне только потому что ты директор школы. Если бы ты не был директор они вряд бы приходили.
Ты не думай об этом, ласточка моя, говорил отец, а Боня к тебе привыкнет и станет тебе другом.
Не хочу, что бы он привыкал, сквозь слезы говорила Машенька, почему он должен оставаться без мамы из-за меня? Нет, папа, отвези его обратно к тете Васе.
Котенок, который был уже у двери, мяукал настойчиво и жалобно, подзывая Леонида Владимировича.
Доченька, родненькая, это животное, а не человек. Он привыкнет к тебе и вам вдвоем будет не скучно. Чтобы ты его постоянно видела, я сегодня же сделаю ему горку и поставлю рядом с твоей кроватью. Будешь смотреть на него, и разговаривать с ним.
Мне его жалко, папа. Он такой маленький и беспомощный. Налей ему молочка. Он, наверное, уже хочет кушать.
Сейчас, сейчас, миленькая моя, спохватился отец, выполняя просьбу дочери.
Когда нальешь молочка в блюдечко, постав его у моего лица, чтобы я могла видеть, как он будет кушать.
Конечно, зайчик мой ненаглядный, смахивая слезы с лица, но веселея от просьбы дочери, говорил Леонид Владимирович.
Блюдечко с молоком было у самого личика Машеньки. Боня стоял на ее грудке скованной гипсом, посматривая то на молоко, притягивающее его к себе, то на голубые глаза девочки внимательно наблюдавшие за ним. Он чувствовал, что ему уже пора было кушать. Мяукнув, ступил к блюдечку, и коснулся языком молока. Оно было вкусное. Перед тем как отправиться к маме, следовало и подкрепиться. Еще раз, взглянувши в голубые глаза девочки, Боня нагнулся над блюдечком и принялся за еду. Молоко было хоть и не такое вкусное, как материнское, но и не хуже того, что подавала в миске Василиса.
Машенька, отвлекаясь от своего горя, смотрела, как котенок лакал молоко и быстро толстел.
Папа, ты смотри, какой он стал толстенький! восклицала она. Он был очень голодный!
Конечно, доченька, времени то прошло много, как я взял его. Но мы с тобою приготовились к его встрече: молочка купили. Теперь я положу его в корзинку, пусть поспит.
Нет, папа, пусть спит у моей руки. Мне так хорошо.
Насытившись молоком, Боня почувствовал, как сон стал накатываться на него. Он стоял на груди девочки и не знал, что ему делать и где прилечь, чтобы заснуть. Мысли о матери и братиках отошли в сторону.
Леонид Владимирович нагнулся над ним и осторожно снял с груди дочери, укладывая рядом с ее рукою. Единственное, что у нее подавало признаки жизни это то, что она разговаривала и могла шевелить пальцами правой руки, а остальное тело было парализовано.
Положи его ближе к моим пальцам, чтобы я могла ими касаться его, попросила успокаивающаяся дочь. Не забудь, папа, сделать горку. Ему тогда веселее будет у нас.