Госпожа! Я
Не мешай, огрызнулась Энвелла.
Леэд пожал плечами отошел к спящему рыцарю и стал рассматривать стены на предмет указателей, куда надо идти, чтобы выбраться подальше от неприятностей. Как таковых знаков не было, а тоннель вел к тюремным казематам, без ответвлений, тайных дверей и прочих изысков. Дамочкам положено страдать, рыцарям залечивать раны, а следопытам искать, значит пришло время заняться своими прямыми обязанностями.
Энвелле было страшно, страшно не от того, что она натворила, а от того, как она это сделала. Она просто пожелала быть невидимой и получилось. Не было растворения, перевоплощения и прочей мистики, только желание. Дальше отправилась в центр деревни, словно призрак, вошла в храм и сделала свое дело. Откуда у нее такое? Опять умение от прабабушки или прадедушки?
Никто из твоих предков такого не умел. Очень может быть, что гены твоего отца перемешались с генами матери и получился столь интересный эффект. Никто этого не знает, но, когда энту Азитовал встретила Диего, она сразу сделала выбор, словно это было предопределено заранее. У тебя воздействие на метальном уровне и его надо проверить, чтобы держать умение в узде, «утешал» внутренний голос.
Я не хочу быть подопытной зверушкой, мысленно огрызнулась Энвелла, Буду так прятаться от мужа.
Какая же ты еще глупенькая. А слезы от чего?
Сны. Меня окружают тени, в которых я узнаю кого-то, но не знаю кого. Мне страшно. Я сойду с ума от всего этого.
Понятно! Чтобы не было скучно одной, ты явилась привидением к отцу Итару, не спорю, очень эффектно и старик едва не свихнулся. Подобными вещами развлекалась твоя бабушка, но исключительно для того, чтобы выйти замуж за твоего дедушку. У тебя умение создания мысленных образов развито лучше. Сколько раз я говорил, чтобы ты владела собой. Вот что с тобой делать?
Отдать мужу! съязвила Энвелла, Никто меня не любит, сирота я несчастная, которая не ценила своего счастья с дядей Леро.
Перестань хныкать и не изображай из себя кающуюся грешницу. Смешно!
Голос внутри затих и вернулась действительность, насыщенная затхлым воздухом, ароматом немытых тел, сонным бормотанием рыцаря. Леэд стоял возле стены и рукоятью кинжала простукивал кладку.
Леэд!
Что, госпожа? недовольно буркнул следопыт, обиженный в своих лучших чувствах.
Я не хотела тебя обидеть, просто мне надо было обдумать, что произошло.
А нельзя было сделать наоборот? Эх, женщины! Потому я и не женат, что не понимаю их. Расскажите хотя бы, что натворили, а то надо понять, как не попасть в ловушку. Никого хоть не прибили?
Нет, улыбнулась Энвелла, Вроде нет.
Ее рассказ был достаточно долгим, причем надо было объяснить всю эту галиматью с генетикой и ментальным восприятием на доступном простому дикарю уровне. Философские изыски, впрочем, не особо интересовали Леэда. Он понял, что о краже реликвии подробностей никто толком не знает, а вот видение отцу Итару было не лучшим шагом. Глупее поступка придумать сложно. Небеса небесами, оно и силой наделили, а как ею пользоваться толком не научили.
Я рано сбежал из монастырской школы, но помню, как в скриптории помогал переписывать книгу о происках врагов разума. Вы сделали все, чтобы Вас причислили к ним.
Ты меня тоже считаешь злюкой?
Нет, хотя женщина и сумасбродство почти одинаковые понятия. Вы необычны, и я хочу использовать свой шанс вырваться из серости, хотя бы на старости лет. Я читал рукопись отца Дайлиса и вспоминаю его комментарии к сообщению отца Диса о том, как ушла Вета со своим избранником Брассом на небеса. Сейчас вспомню текст, о котором забыл даже отец Итар, но те, кем не доволен Господь, теряют разум, весьма необычно размышлял Леэд, словно был монахом, а не воякой, Ровно в полночь, когда даже силы Зла притихли, посрамленные Оружием Небес, сэр Брас поднялся на площадку замкового донжона, исповедовался, попросил отпустить все грехи, совершенные здесь и сказал, что призван нести службу в небесной страже Семи Пророков. И завещано Итару носить его имя, как продолжателю рода де Брасов, и завещано основать рыцарский орден, ради служения Свету, но не Тьме. И сказал сей доблестный воин, что вернется в час испытаний, предначертанный тем, у кого даже Пророки лишь слуги.
Я удивлена, развела руки Энвелла, Неужели ты считаешь, что в меня вселился дух де Брасса?