Пошла дальше Котенька, лапочки уже исколоты её были, шёрстка вся запуталась Заплакала Котенька. А тут Ивушка плакучая над ней склонилась да ласково так ей шепчет:
Расскажи мне, милая, что приключилось с тобой?
Поведала ей Котенька, что Хозяин её прежний такой весь твердый был да упрямый. Что как не пыталась она в сердце у него поместиться, только на краешек пустил он Котеньку. А она всем сердцем владеть хотела, да лапками-то упиралась, да лбом пробить ту стену пыталась. Только выгнал он её, за дверь одну выставил. «Зачем же, Котенька, ты в дверь-то закрытую головушкой бьёшься? К чему она тебе нужна, Котенька? Вон, посмотри, какая ты нежная да милая, как любим мы тебя. И сами видим, когда поддержка тебе наша нужна будет!» Всё внутри Котеньки пело ласково. Да вдруг как мелькнёт Ворон черный, как каркнет: «Не верь, обманут!» Да так каркнул, что чуть не споткнулась Котенька. И опять вспомнился ей ручей Рученька с водицей волшебной своей. Глотнула Котенька, и легче стало ей. И вспомнила Котенька о гребне своем. Попросила его, чтобы расчесал он мысли её.
И вдруг поняла Котенька, что благодарность чувствует к Хозяину своему за то, что оставил он её один на один с болью и непониманием. Все ответы она в глазах да словах его искала, а, оказывается, целый мир взамен ей открылся!
И так легко ей стало от того, что можно миру довериться. Что не надо в дверь ломиться закрытую. Коли закрыта она, так, значит, кому-то это нужно. Нельзя продавливать, где замок навешен!
А вот когда выгнал Хозяин Котеньку, так хотелось ей, чтобы загрустил да позвал обратно. А теперь изменилось всё, поняла Котенька, что не надо ей искать Хозяина, чтобы любили её да ласково шкурку расчесывали, да за ушком гладили. Надо только довериться Большим Сильным друзьям своим, они всё ей подскажут и так дорогу выстелют, что легко и радостно по ней идти будет. И всё в своё время сбудется!
Отныне и навсегда в помощь Котеньке Всемирная мудрость да забота нежная Великанов-деревьев, да ручейков и рек чистых. И коли трудно будет, стоит Котеньке нежно мяукнуть, как на помощь придут. И лапоньки её не будут битыми, и шерстка шелковой оставаться будет! Как на руках перенесут её через все невзгоды!
И не надо доказывать ей верность да службу свою! И не требовать! Всё само собой сделается!
Лишь довериться надо да не ломиться в дверь закрытую!
Сильвия
Маленькая нежная ласточка, с красивым оперением, волшебным голосом Как красиво она умела летать! Но не легка была жизнь Сильвии: разоряли её гнездо, разрушали, да и птенца её ранили и погиб он.
Но такая была красота в самой Сильвии, что ни мстить, ни ненавидеть не умела она. Не хотела, чтобы зла на Земле становилось больше.
Восстанавливала она гнездо своё, да в небо выше поднималась. И давали ей небо, ветер, да облака поющие, поддержку свою.
Но вот однажды летала Сильвия над полем своим любимым. И слышит, в овраге кто-то стонет. Подлетела она ближе, а там Птиц, прежде Гордый, с крылом поломанным лежит.
Склонилась над ним Ласточка Сильвия. Что приключилось с тобой, Птиц, прежде Гордый, спрашивает она.
И молвил Птиц ей:
Разрушена жизнь моя. Ушел я от Марёны своей, уж и не было жизни там, одни осколки остались. Да не легко мне пришлось, крыло сломано, болит да кровоточит! Я помогу тебе встать на крыло, сказала Ласточка.
И стала к крылу да к ранам этим волшебный эликсир прикладывать, да трели нежные напевать, чтобы вспомнил Птиц тот раненный, что прежде Гордым был.
И казалось им двоим, что счастье, наконец, пришло. Так тепло и ласково Птиц Гордый вторил ей и взлететь высоко готовился. Да не тут-то было
В какой-то миг всё вдруг поменялось, и поменял тот Птиц всё в жизни их.
И плакала Ласточка, рвалось сердечко, когда видела, как Морок окутывает Птица. почти ставшего вновь Гордым.
Услышав песню её кручинную, подлетел к ней Мудрый Соловей.
Поведала Сильвия, что в жизни случилось её. Что вновь гнездо разорили.
И говорит ей Мудрый Соловей:
Всякая сила на Земле есть, что Черная, что Светлая, у всех присутствует. Лишь по-разному каждый распоряжается ею.
Ты пойми, Ластонька, тебе для того, чтобы жить, не нужно никого к себе привязывать. Лишь ввысь подняться да песню вспомнить свою. А у других иначе бывает. Марёна эта, еще с рождения от мага темного дар получила, ленту клейкую ей дали, которой, если обернуть не оторваться. Да и силы черпать она будет, привязав к себе вожделением. Вот и Птиц, прежде Гордый, приклеен был. Не видел, не понимал, одурманенный. И знала она, Марёна, что никто от неё не вырвется. А Птиц иногда прозревал. Да силенок не хватало, потому как у Марёны талант есть о оземь она ударится, да и предстанет перед ним то одною, то другою, и не успевает Птиц разглядеть до конца, да выводы верные сделать, как ещё с какой-то стороны повернётся.