Смотри, сказал он и указал крылом вперед.
Мутная пелена тумана рассеялась и перед девочкой возник её сад. Не где-то далеко внизу, а совсем-совсем рядом, будто за стеклом. Белые лепестки осыпались с деревьев в маленький пруд, где жил старый карп. Мелкие цветочки голубыми пятнами проступали в траве. Весна?
Вспышка, и вот, перед девочкой появилась школа. Прижимая к груди стопку книг и тетрадей, ученицы в форме спешили на занятия. Совсем рядом пронеслась Чизуко, такая взрослая, почти девушка. Она догнала одноклассниц и смеясь что-то рассказывала.
Садако невольно улыбнулась и протянула к ним руку.
Ведь это будущее? А где же я? спросила она, обернулась и внутри у неё все сжалось.
Белые перья журавля почернели и облезли, длинная тонкая шея превратилась в ряд белых позвонков, поддерживающих голый птичий череп с отвисшим клювом. Из глубины чёрных провалов глазниц на девочку взирали два тусклых огонька. Она сразу все поняла.
Ты не цуру, тихо проговорила она.
Нет, согласился он. И потому, я не исполню все твои желания.
Садако сжала губы и отвернулась, пытаясь сдержать слёзы. Там внизу уже появилась новая картина: небоскрёбы сияли тысячами огней, по широким дорогам проносились странные машины и много, очень много людей. Девочка с удивлением узнала Хиросиму.
Как красиво! не сдержала она восхищения, даже сквозь горе и обиду.
Да Таким станет этот город. Ты ведь хотела увидеть, что будет дальше? Обещать, что ничего страшного в будущем не повторится я не могу. Но именно благодаря мне, о тебе не забудут, и может, в следующий раз
Из темноты возник памятник девочка, запускающая в небо журавлика. Садако без труда узнала в ней себя. Да Её запомнили.
До самого рассвета она смотрела картины далекого и близкого будущего, возникающие в тумане. Черная тень молча стояла за её спиной. А потом всё исчезло.
Михаил Рощин
Клетка
Я помахал ей рукой и уселся в кресло у стены. Девочка подбежала поближе и замахала мне в ответ. Настойчиво и демонстративно, с широкой улыбкой без передних зубов молочные выпали, коренные еще не появились. Так, как и должно быть в шесть лет.
Привет, Вадим!
Она всегда начинала общение с этой фразы.
Привет, Лизонька. Где пропадала?
Девочка опустила руки, завела их за спину и начала раскачиваться взад-вперёд, задрав голову в потолок. Что там было интересного, я никак не мог понять. Она же часто так делала, будто искала ответы. Тоже вполне в духе маленьких девочек. В очередной раз найдя нужный, опять широко улыбнулась и выпалила: Мне делали про-це-ду-ры.
Это сложное слово для шестилетней озорницы, но она честно его запомнила и воспроизвела. Потом плюхнулась на соседнее кресло и начала водить пальцем по подлокотнику, выводя на гладком дерматине одной ей известный рисунок.
А тебе их делают?
Всё-таки пока избегает сложных слов. Я покачал головой.
Нет. Пока просто лежу. За мной наблюдают.
Она сделала удивлённое лицо, пожала плечами.
Я думала, здесь всем делают. Мне они не нравятся.
Мне тоже. Но так положено, мы ведь в больнице.
Она оторвалась от своего «рисования».
А сколько тебе лет?
Только недавно исполнилось восемнадцать.
Лизонька сделала большие глаза.
Ух ты!
Начала загибать пальцы. Сначала на правой руке, потом на левой. По одному, как и положено маленькой девочке, бормоча себе под нос: «один-два-три» Когда пальцы закончились, она посмотрела на сжатые кулаки, потом на меня.
Это очень много! вдруг выдала она.
Я улыбнулся.
Да, немало. Это как твои шесть, но в три раза больше.
Она опять задумалась, вперившись в белый больничный потолок. Плафоны светильников давали мягкий свет, в коридоре было светло и спокойно.
А как ты сюда попал?
Лизонька была любопытной. Я уже рассказывал ей о прошлом, но всё повторялось из раза в раз. Заново.
* * *Я сам постоянно восстанавливал в голове события, которые ещё помнил. Обычный летний вечер для вчерашнего школьника, а ныне первокурсника.
Встретился с парой друзей и отправились в «Клетку». Так называли уличную дискотеку в парке. Большая круглая бетонированная площадка, окружённая по периметру высоким забором. Внутри свет, музыка и люди. Веселье, танцы, новые знакомства. А вокруг тёмный парк с перегоревшими фонарями, тёмными компаниями с тёмным «Русским», и теми несчастными, которым не хватило денег на билет внутрь «клетки».