Не буду пока выяснять с ним происхождение утреннего послания на мобильный. Не к месту это, как мне кажется.
Весь день я ощущала себя мученицей. Не в своей тарелке. Как уж на сковородке. Ждала подвоха, вызова, дурацких указаний как минимум. По жизни такое не было для меня нормой, и вообще, скорее всего, никогда ничего такого не происходило. Но говорю же, это была какая-то сдвинутая реальность. Что-то действительно напрягало, и мне было не по себе, и это еще мягко сказано. Однако оказалось, что я зря психовала. Терехов за весь день никак больше не напомнил о себе. Может быть, и в дальнейшем не собирался?
Тем не менее, я незаметно убрала со своего стола фотографию Богдана с собаками и спрятала в сумку.
Едва дождавшись, когда стрелки часов над дверью сойдутся на семи, рванула с места, как фаворит на скачках. Обычно я задерживаюсь, как бы компенсируя опоздания, но теперь это было ни к чему. Ведь все решено. И свежий ветер прерий уже дул мне в лицо.
Дома меня неизменно встречает всеобщее ликование. Основатель этой доброй традиции Кларенс, любящий меня с трехнедельного возраста бескорыстно-безмерной собачьей любовью, страдающий в голос, когда я ухожу и безумствующий от счастья, когда возвращаюсь, пусть я только на минуту отлучалась мусор выносила. Позднее к празднику в прихожей со всей своей нежной и деликатной душой присоединилась прелестная Флоренс. Богдан не оставался в стороне, по-моему, из-за искренней ревности. А папа наблюдал всю эту возню, потому что иначе он бы выпадал из нашего крепкого круга, что представлялось ему недопустимым. В общем, от порога и до вешалки мой путь занимал приличное время, требовал серьезных усилий, маневренности и, желательно, равномерной раздачи мелких презентов.
Эти два человека и две собаки составляют мой мир. Любовь, забота, гордость, вдохновение для меня эти четверо. И последний придурок тот, кто не понимает, что этого не мало, это целая вселенная, более того мое тело. Хотя есть, конечно, и друзья, и приятели, но это уже сопредельный мир. Соседи.
Сегодня, почесывая облизывающих меня собак и целуя сына, я чувствовала себя виноватой. Завтра я останусь без работы. Папа начнет снимать со счетов свои накопления, а может быть, и пенсию. Да нет, конечно, все совсем не так страшно, просто Мне было паршиво.
После ужина, когда Богдан удалился, вернее, воссоединился со своим компьютером, а собаки улеглись у кухонной стойки, глядя на меня с восхищением и преданностью, папа неожиданно поставил на стол бутылочку дорогого коньяка. Достал наши любимые бокалы. Глаза из-под очков блеснули лукаво:
Выкладывай.
Тоже мне, Штирлиц.
Кто тебя расстроил?
Я немного поломалась, для вида. Папа моя жилетка. Я не миндальничаю с ним, откровенничаю на все сто. Может быть потому, что мы недавно стали близки, когда воссоединились под одной крышей. А это случилось после смерти мамы. Они развелись, когда мне было восемь. А девять лет назад , нет, уже почти десять, сначала он пришел на похороны. Потом еще пару раз заглянул, а потом сказал, что хотел бы жить с нами. Со мной и внуком. Да, тогда мы остались вдвоем. Богдану было три с небольшим.
Впрочем, папа человек неординарный. Он писатель, и у него есть несколько довольно известных в свое время фантастических романов. Параллельно он всегда руководил каким-нибудь периодическим изданием. В последние годы зарабатывал редактированием. Сейчас тоже время от времени. В основном, он продолжает писать, но уже не публикуется. Наверное, потому, что не может довести свои нынешние произведения до финала. Поставить точку. Я ему в душу не лезу, и вообще, не мое это дело. Но пару раз, когда он был на прогулке, сунула-таки нос в его компьютер. И была ошеломлена. Невозможные образы, небывалые, словно размытые, но живые, невероятно сильные, зримые, миры, вопросы, чувства Все действительно очень сложно. Но сейчас не об этом речь.
Па, я привлекательная?
Ну, он поднял бровь, зачем ты так? По мне, так ты настоящая красотка.
Да ладно, па! Я серьезно. Я-то знаю, сколько мне лет, и в зеркале вижу то, что есть когда в очках, разумеется
Не надо самоунижения. Дурацкие комплексы. Российские. Ты это ты. И есть в тебе тот самый огонь. Опасный, провоцирующий. Ты нерастраченная, совсем наоборот, он запнулся, споткнувшись о мой мрачный взгляд, Что, дело в эсэмэске, которую ты получила утром? Мне Богдан рассказал.