Ма, тебе эсэмэска! крикнул сын из комнаты.
В квартире грохотала музыка. Зажигательное латино. Я это уважаю по утрам. Правда, в доме в такую рань кое-кто спит, но ему не мешает. Проверено.
Прочитай, солнышко! я суетилась на кухне, как раз разливала кофе. И вообще, водружать на нос очки ни свет ни заря не хотелось.
Богдан вошел в кухню, озадаченно пялясь на дисплей моего мобильника:
«Вы снились мне всю ночь. Я болен вами» По-моему, так это слово что-то вроде о головной боли? Подписал Непонятно. И что с этим делать? Удалить, сохранить, послать другу?
Я выхватила у него трубку, с недоумением уставилась на текст сообщения.
Да, мама, ты даешь!
Ничего подобного!
У мальчика и в мыслях не было вкладывать в свои слова какую-то двусмысленную вольность. Зато я горазда на такие штучки. И боюсь, он это понял, потому что метнул в меня укоризненный взгляд, чего, впрочем, тут же устыдился. Некоторые из моих друзей считают, что он относится ко мне излишне трепетно. В его больших бархатно-карих глазах снова воцарилась чистая, как родник в заповеднике, безмятежность.
У меня прекрасный сын, во всех отношениях. Если честно, просто лопаюсь от гордости за него. Многие считают, что я перебарщиваю в этом плане, и мне не хватает объективности. Все потому что Богдан отнюдь не проявляет рвения в учебе, и вообще довольно ленив. Компьютерные игры единственное дело, для которого ему не жаль ни времени, ни сил. Барчонок, одним словом. Ну что ж, меня это тоже начинает раздражать, хотя во всем целиком моя заслуга. И потом, ему всего тринадцать. Зато есть качества, которые никто и никогда не сможет наверстать, как знания по математике. Честность, ум и доброта, к примеру, а также способность любить и сопереживать, брать на себя удар, чтобы вывести из под него тех, кто дорог Впрочем, о чудесных добродетелях сына я могу распространяться бесконечно. Угадайте, почему я назвала его Богданом? А потому что восхищенно млела, когда он был еще в зародыше. И свято верила, что этого ребенка дал мне Бог, только Он.
Дань, тебе нужно успеть погулять с Кларом, напомнила я, чтобы стереть из памяти ребенка воспоминания о нелепой эсэмэске.
Кларенс наша собака. Тоже пуп земли.
Живо откликнувшись на имя, в кухню величественно вплыл красивейший в мире, на мой взгляд, бобтейль. Красивейший, не считая, разумеется, его подруги Флоренс. Это тоже наша собака, тоже бобтейль.
А может быть, дед сподобится? со слабой надеждой сын заглянул мне в глаза.
Может да, а может, и нет. У нас не чи-хуа-хуа, Богдан, ты ведь не хочешь, чтобы они устроили дома туалет.
Я пойду с Фло, несколько ворчливо смирился он.
Ладно, сразу согласилась я. И на том спасибо. Гулять сразу с обоими псами трудно. Клар живчик, на прогулке он носится и прыгает как игривый щенок. А Флоренс дама, выходит исключительно по делам. Ей и пяти минут хватает. А вот и она. Глаз из-за шерсти совсем не видно. На кухне сразу стало тесно. Я дала домашним любимцам по горячему бутерброду с колбасой и сыром.
Кстати, ты их не причесывала вчера, мстительно заметил Богдан, прицеливаясь к творожному кольцу, Сегодня уж не забудь.
Поторопись! Наверное, это трудно считать ответом.
Конечно, я погуляла с Кларенсом, вымыла лапы обоим псам, приготовила волшебный супчик. Даже не представляю, что еще можно было туда положить. Аромат стоял зашибись. Это подтверждал и тот факт, что неожиданно из своей комнаты выплыл папа. Он так рано обычно не встает на часах всего-то начало одиннадцатого.
Доброе утро, рассеянно приветствовал он, потянувшись к сигаретам.
Проворно ныряю под его руку и, заискивающе улыбаясь, вкладываю в нее творожное кольцо:
Сначала съешь что-нибудь.
Он поморщился, но почему-то спорить не стал.
Тогда дай кофе что ли
Сию минуту! Я просто обязана уложиться в одну минуту, потому что циферки на микроволновке, показывающие время, мелькали как звезды при переходе в гиперпространство. Когда-нибудь меня точно уволят за опоздания злостные и неизменные, где бы я ни работала. Не знаю, почему до сих пор этого ни разу не случилось. Теперь уже поздно что-то менять в своей жизни. И все-таки, каждый раз, как только я появляюсь в офисе, кто-то да взглянет на часы, кто-то просто уставится со значением, и я предполагаю во всем этом сдержанное такое осуждение. Это меня нервирует.