Когда раздался звонок в дверь, я на всякий случай бросился туда раньше Алины, вдруг к нам поэт пожаловал. Но там стояла соседка баба Маша с пирожками, а не злой и голодный поэт это хорошо, значит, подкрепимся и кусать пока никого не надо. Ведь хорошо все, что хорошо кончается, хотя бы в этот вечер.
Глава 8 Беда не ходит одна
Лето заканчивается рано или поздно, а вот то, что беда одна не ходит, так Алина говорит, я в том тоже убедился. Как только все стали ждать прихода нового сезона хуккейного, так все и началось. Объявил Макс, кто он такой не знаю, Алина его так называет, так вот он объявил, что Арена наша закрывается на ремонт.
Как это закрывается? Алина так на меня посмотрела, как будто это я в стене дыру пробил и поломал там все, что поломать можно. А я ж ни в чем не виноват.
Нет, я там был, конечно, даже чуть не заблудился, помнится, но дворец такой громадный, что там и слон наверное бы не управился, чтобы его разрушить, а я тогда еще совсем маленьким был, только тренера Назара укусил, а больше ничего не ломал, вот честное собачье слово. И все равно под лапой засосало, я понял, что все будет значительно хуже, чем думалось сначала. Вот что теперь будет, если еще всю зиму у нас хуккея не будет. Надо будет лететь куда-то, а меня в самолет не пустят или прививками заколют так, что сам лапы протяну. Или оставят с кем-то тут, а это уже никуда не годится.
В общем, я сразу понял, что стану виноват во всех бедах, а если она меня еще и бросит или кому-то отдаст.
В общем, взвыл я так жалобно, что соседи по трубе застучали, они там все больные и уверены, что я вою к покойнику. Примета у них такая есть, бабка начинает мне в ответ выть. А объяснить ей про то, что если кто-то помрет, так это буду я сам, а не они, не могу я, потому что все понимаю, а слова сказать не могу.
Да ладно тебе, потрепала меня по голове и почесала за ухом Алина, а то всех соседей уморишь. Ты вон дома сидишь, курицу рубаешь, а парням где-то придется ютиться на чужбине, как они вообще играть смогут, если будут все время далеко от дома? Я знаю, что не ты стену пробил, но мне от этого легче не становится, примирительно заговорила она. Посмотрим, что там будет, пока у них выезд, и мы пойдем с тобой завтра на другой стадион, там будет у нас фан-зона. Будет издалека за них болеть.
Успокоила, называется. Когда она сказала про тот стадион «Красная звезда» я прямо передернулся, там были собачьи выставки, и мы туда ходили этим летом, помнится. Но тогда Алина следила за мной внимательно, а тут же хуккей показывать будут на экране, она вообще про меня позабудет, а там сколько всяких людей разных. Выжить ли мне? Может лучше дома остаться?
В общем, приуныл я страшно, места себе не находил до самого вечера, она на меня еще намордник нацепила, говорит, так не пустят. И где это видано, чтобы самый мирный пес на свете с намордником ходил, а мне-то деваться некуда была, не дома же одному оставаться, да соседних котов смешить, и потом это был наш парк, а главное, ее ж там без меня обидеть могли, а мне потом без хозяйки оставаться. Так что намордник, не самая большая беда.
Тот, кто пережил хама поэта, уже никого больше не боится, вот и я хуккейных фанатов никогда не боялся, только их было много, и они такие шумные под открытым небом, что прям страшно становится.
Как я и говорил, Алина про меня забыла, ее обступили какие-то знакомые, что-то там застучало, завизжало, кто-то мне наступил на хвост так, что пришлось отпрыгнуть, и тут хуккисты забили первый гол. Что тут началось, все сходились и расходились, я куда-то отпрыгнул в сторону, чтобы еще и лапы не отдавили огромными ножищами. А шум только нарастал, потому что они за пару минут забили второй и третий. Веселилась все, кроме меня. Я даже залаять не мог, потому что рядом были малые дети, да и кто бы там меня услышал. Надо было выть. Но ведь это плохая примета, если они проиграют, то меня и прибьют. Я их знаю, уже не первый год хоккей смотрю, а второй. Много что за это время усвоить успел.
Да и выть я не мог, потому что понял, что потерялся окончательно. В прошлый раз хоть куб был на Арене, и меня показали на том кубе, на Арене которую закрыли, а тут и куба никакого нет, и вообще заблудился, значит пропал.
Но хорошо, что они забивать перестали, раззабивались, блин, нашло что-то на них, все эти люди вскоре успокоилось хоть немного, и тут какой-то мужик с микрофоном схватил меня за поводок и говорит: