«В лентах синего огня Шаль наброшена на плечи»
Н.
В лентах синего огня
Шаль наброшена на плечи
Осень теплую ценя,
Ты опять, зачем под вечер,
На носочках вдоль плетня,
Тихо, лихо, шито-крыто,
От дурного глаза скрытно,
Убегаешь к тополям,
Где светло от звезд,
И видно,
Как, шатаясь, по полям
В шубах розовых туманы
Ходят от скирды к скирде,
Где желанные обманы
Спрятаны известно где.
Каблучками росы маешь,
Раздвигаешь пальцем тьму.
Ты кого под шаль пускаешь,
Разрешаешь все кому?
Шелк бухарского узора
Спит селенье, спят луга.
Звезды падают в озера,
Превращаясь в жемчуга!
Руки млеют, гаснет слово,
Бьется в жилах кровь-руда
А наутро вёдро снова.
Ни росинки, ни следа.
«Вновь гудят провода, и шумит непогода»
Вновь гудят провода, и шумит непогода,
За окошками март, с кровли падает снег,
И крестьянин пешней у тесового входа
Рубит лед
А столетья назад печенег
В эту пору готовил коней для похода,
Потому что весна растопила снега,
И славяне уже расчищают ворота,
И скотину готовятся выгнать в луга.
Будет славный набег!
Но оставим все это,
Семь веков долгий срок. Уйма календарей.
Новый день, новый график и новая смета,
И проблемы иные стоят у дверей.
А душа так болит! норовит оглянуться,
Посмотреть на дедов, подсобить им рукой
Первых мартовских луж серебристые блюдца
Рассыпаются в прах и шуршат под ногой.
Я иду по селу и прошедшее вижу
Весь я в прошлом! и любо мне это житье,
Высеваю овсы, крою заново крышу,
Проверяю силки, поправляю копье
«Весенний день»
Весенний день
В окно смотрю
Калины куст, ольха, береза
Смотрю и прозой говорю,
И нравится мне эта проза.
И этак нравится, и так
А в доме тихо, только в печке
Дрова потрескивают в такт
Мерцающей в лампаде свечке.
Поет сверчок, гудит в трубе,
Скворешник пуст и чалый мерин
С былинкой сенной на губе
Стоит, задумчив и растерян,
Пора в хомут
А я молчу,
И на крыльце не появляюсь.
Я по стеклу ногтем стучу,
И, нос прижав к стеклу, кричу,
Что я работать не хочу,
Я нынче прозой занимаюсь,
Что для меня сейчас она
Хмельней работы и вина.
Не горься, мерин, спи родной,
Считай, что выпал выходной
А я переверну песок,
И напишу наискосок:
«В белом плаще с кровавым подбоем»
«Я с рассвета на лугу»
Я с рассвета на лугу.
Пороха не берегу.
Влет стреляю мажу, мажу, а сидячих не могу.
Это Колька Пустовой
До сидячих сам не свой.
Ходят слухи, что у Кольки, вроде, что-то с головой
Долгий путь. Встает луна
От росы пьяным пьяна.
От росы ли, от луны ли голова моя хмельна.
Я шагаю напрямки.
На плетнях висят горшки.
Я по крынкам не стреляю, мне такое не с руки.
Не летят и не сидят,
В небо донцами глядят.
Черепки от этих крынок в нашем доме не едят.
Я за утками ходил.
Сети ставил, рыб удил.
Пуст рюкзак, одна утеха никому не навредил
Утром снова на луга
Сено вешать на рога.
Небо звездно, будет вёдро, самый срок метать стога.
Далекое
Ах, июль
Золоченые стежки!..
Неба, солнца и воздуха смесь
Мы подроем на поле картошки,
Будем печь их в жестянке и есть.
Ни упрека не будет, ни вздоха.
Подрывать это не воровать!
До чего же прекрасна эпоха,
Если эту эпоху не знать.
Вот сидим мы, сопливые люди,
У ночного степного костра,
И луна в оловянной полуде
И строга, и чиста, и мудра
Озирает нас пристальным оком,
Брызжет синей росой по меже,
И рождается мысль о высоком,
О сакральном почти.
О душе.
«Машет курица крылом»
Машет курица крылом:
Старый дом идет на слом!..
Псина воет, козы скачут,
У коровы глаз косит,
Ребятишки хором плачут:
«Дядя Вова паразит»
Дядя Вова-паразит
Дому трактором грозит!
Дядя Вова ходит важный.
В животе его арбуз!
Наверху колпак бумажный,
Тараканий желтый ус,
Брюки в масле сапоги
Как нажал на рычаги!
Грозный трактор! Настоящий!
Карабасово лицо
Как задрал свой нож блестящий!
Как наехал на крыльцо!..
Захрустело все, поплыло
В мураву-траву, в ботву
До утра собака выла.
Что собака
Сам реву.