Мышь глумливо запищала с другого конца стола.
Влад растерянно глянул на зонт. Нет, он не мог промахнуться. Он попал! От мыши должно остаться мокрое место! От печенья ведь осталось!
Да что ж ты за тварь такая?.. потрясённо прошептал он.
Тварь встретила его взгляд, и Влад понял, что шутки кончились. Мышеловки два десятка мышеловок до сих пор лежали в прихожей. Сколько времени он потратил на пустую болтовню! Немедленно, немедленно достать их и
Котечка! волновалась далёкая Лялька. Что там за звуки? Так ехать мне домой или нет?
Из последних сил Влад вогнал в пятку осколок стекла. Пронзительная боль спугнула морок но ненадолго.
Руки Влада свело судорогой. Он покончит с серозадой тварью. Или сдохнет, пытаясь.
Убить мышь теперь казалось важнее всего. Важнее брошенных в прихожей покупок. Важнее далёкого Лялькиного голоса. И даже важнее чуда, которое томилось в белой бездне, ожидая, пока Владимир Любимцев поможет ему появиться на свет
В кабинете ожил выключённый ноут:
Когда на город спускается тишь, ко мне приходит женщина-мышь6
Тебя подружки на ночь-другую приютят? просипел Влад.
А что? насторожилась Лялька.
Не не приезжай через силу выдавил он. Я сам позвоню
Котечка! неслось из телефона. Что там у тебя такое?
Влад уже не слышал.
Насланное серохвостой тварью безумие буднично вошло в его жизнь жизнь начинающего мышелова.
Ракурс третий
Мышка бежала, хвостиком махнула, яичко упало и разбилось.
«Курочка Ряба», русская народная сказкаДевяносто девять капканов стояло на столе Если один из них упадёт, останется девяносто восемь капканов бормотал мышелов третьей категории, сгребая ловушки с подоконника в мусорный пакет. Девяносто восемь капканов стояло на столе
Мышеловки занимали все горизонтальные поверхности. На кухне пол, стол, шкафчик, уютный угол за холодильником. В коридоре вешалку, чулан, полки. В комнате ну, тут вообще простор для фантазии.
И всё напрасно! Меченая тварь будто просачивалась сквозь ловушки, походя до крошки подчищая приманку. Особенно ей нравилось шоколадное печенье, приправленное дифенакумом.
Гадские ловушки Ловушки-лохушки разозлившись, мышелов пнул набитый до отказа пакет.
Элементарно же! В хорошем магазине хороший товар. В хорошие ловушки попадаются мыши. А если мышь сожрала приманку и ушла восвояси довольная и невредимая ловушка ни к чёрту. Если отрава не убивает мышь, отрава тоже ни к чёрту. Разве нет?
Вот, опять под плакатом шебаршит!
Рванув плакат с какими-то «проклятьями» откуда он взялся, своих бед мало, чтобы о чужих думать? мышелов обнажил обгрызенные обои.
Скомканная бумага улетела в угол туда, где почти месяц накапливались результаты мышиных диверсий. Иногда мышелову казалось, что раньше в квартире был кто-то ещё. Вроде, женщина. Молодая, ясноглазая и светловолосая. Переливчатое золото локонов он помнил ярче всего. Но она ушла, не вынеся наглости серохвостой твари. Может, к лучшему. Как ясноглазой жить в таком свинарнике? Неустанно сражаясь с мышью, некогда блюсти чистоту. Разве что Геракла на очередной подвиг подбить. Он бы справился. Хотя куда ему, изнеженному Авгиевым курортом
Пыль попала в нос, и мышелов чихнул. Под слоем трухи вырисовалась россыпь «Love is». Жвачка тут же пополнила кучу мусора. Почему клубнично-банановая пакость его раздражала не вспомнить. Но что раздражала к оракулу не ходи.
Под жвачками лежала книга, некогда толстая не иначе, роман! но сейчас объеденная, точно ломоть сыра. Автоматически открыв её, мышелов пробежал глазами текст. Облизал губы и сел на пол, среди отравы и капканов.
Книга точнее, уцелевшие от хвостатой чумы фрагменты ему понравилась. С каждой строчкой вспыхивало узнавание. Словно когда-то он зачитал роман до дыр, но потом забыл прочитанное.
«И кто у нас автор?» заинтересованный, он перевернул находку.
Автор на объеденном фото казался знакомым. Где-то они встречались, стопудово! На форуме домашних питомцев? В магазине с мега-ловушками? В коридорах санэпидемстанции? Или на барахолке, где мышелов из-под полы купил у неведомого хмыря «чудодейственную» отраву?
Нет. Вряд ли мужик, который так пишет, возьмётся торговать капканами и родентицидами. Разве что дератизация для него важнее творчества.