Как следует подумать над этим я не успел. Передо мной вдруг возник пришелец чьё лицо напомнило лицо пожилого индейца. Мгновение он сверлил меня бездонным взглядом, а затем приложил руку к точке моего третьего глаза. По мне пробежал электрический ток. От сильной боли я закрыл глаза, а когда затем открыл их, то увидел перед собой совершенно другую картину.
На этот раз всё выглядело как в реальности. И парк, и люди, и аттракционы Только это была реальность другого, давно миновавшего времени.
Я увидел мальчишку лет двенадцати или тринадцати. Он стоял прямо передо мной и, задрав голову (прямо как я когда-то на этом же самом месте), смотрел на вращающееся в небе колесо «Сатурна». К мальчишке подошли его родители. Он опустил голову, и по выражению его лица я понял, что в парке ему вовсе не так интересно, как мне показалось. Кого-то он мне напоминал
Сын, но ведь ты же гулял с мистером Джеффом совсем недавно, заговорил с ним отец. Давай я оплачу тебе этот аттракцион или хочешь, потом ещё тот. И отправимся домой. Ты же помнишь, сегодня возвращается твоя сестра, приедут ещё бабушка с дедушкой. Давай?
До их приезда целая куча времени. А мне нужно всего немного
Винер попыталась заговорить с ним мать, но почему-то остановилась, передумала.
Так вот, кто этот мальчик мой сегодняшний проводник мистер Винер Степс!
Отец продолжительно смотрел на мать, которая испытывала понятные ему сомнения.
Ну, не знаю, пожала плечами она, судя по всему решаясь на что-то. Но в результате предприняла очередную неуверенную попытку: Может быть, всё-таки пойдём домой, Вин
Почему бы вам не пойти без меня? не собирался сдаваться юный Винер.
Но и вновь мать осеклась.
Настал черёд отца:
Мы не понимаем, Вин, почему вас всех, словно магнитом притягивает к себе мистер Джефф? Да, он человек необычный, настоящий силач, хотя по его комплекции так не скажешь, и к тому же фокусник соглашусь, фокусник он тоже такой, каких поискать, но вы готовы всё своё время проводить с ним. А это ну, как-то это не совсем правильно.
Мы не так уж и много времени проводим с мистером Джеффом, отвечал отцу Вин. К тому же, помните, я вам говорил, что без меня дети могут не понять его.
Но как ты его понимаешь? озадачился отец.
Вин как будто не услышал его вопроса.
Сын, мы с отцом просто переживаем, вдохновилась на беседу мать. И не только мы, многие родители. Таков ли этот мистер Джефф, каким кажется? Просто ты уж прости нас нам сложно поверить в то, что такие люди, как он, бывают.
Мама, папа, мистер Джефф именно такой, какой есть, даже если он единственный на свете!
Ладно, будь по-твоему, согласился отец. Иди. Только, прошу тебя, надолго не задерживайся!
Спасибо, пап! Мам, спасибо! Сегодня один мальчик должен принести саженец. Мы с мистером Джеффом посадим его в землю!
Саженец?..
Да, яблоневый! Из него вырастет наше общее дерево!
Мальчик умчался, а родители остались стоять пребывая в некотором недоумении.
Ты что-нибудь поняла?
Боюсь только то, что мы оба плохо знаем, чем увлекается наш сын.
Но хоть убей, не понимаю, как немой сорокадвухлетний джентльмен может оказывать на детей такое влияние?! Они же на нём буквально помешаны. Даже аттракционы им не интересны, дай походить по тропам мистера Джеффа! А ведь при этом никто точно не знает, откуда этот человек взялся, кем был прежде, и с какой радости живёт в парке, не имея ни дома, ни семьи хотя, впрочем, это тоже никому наверняка неизвестно.
После этих слов я проснулся, теперь уже по-настоящему.
Ночь, футбольное поле, мириады звёзд, покоящийся в углу ворот мяч, глубоко уснувшее и напоминающее корабельный остов здание. При виде последнего мне сразу же вспомнились обезличенные аттракционы из моих видений. Вот, значит, что повлияло на их образ! Что ж, вероятно, не они должны быть заброшены, а это здание не должно было здесь появиться.
Сложно было в это поверить, но долгая и таинственная история Вильского парка расставалась со своей тайной. Кто-то скажет, что это субъективно, что речь лишь о моих собственных видениях и интерпретации. Я не стану с этим спорить. Но для меня мои собственные ощущения всегда были убедительнее любых аргументов.
Итак, сейчас я расскажу нечто общеизвестное и добавлю к нему лишь то немногое, что было навеяно мне чувством в ту ночь, то, от осознания чего мне хотелось танцевать, радоваться и плакать одновременно.