Парк Горького. Таджики и Батюшка.
Отче наш, Иже еси́ на небесе́х!
Да святи́тся имя Твое́,
да прии́дет Ца́рствие Твое,
да будет воля Твоя,
я́ко на небеси́ и на земли́.
Хлеб наш насу́щный даждь нам днесь;
и оста́ви нам до́лги наша,
я́коже и мы оставля́ем должнико́м нашим;
и не введи́ нас во искушение,
но изба́ви нас от лука́ваго
Храм Христа Спасителя. Довольно ранее, как для Москвы утро, полдевятого. Федор сидит на ступеньках у входа и о чём-то думает, или вовсе нет, а может просто качает головой в такт звону колоколов
К этому мы ещё вернемся. Все начиналось менее благостно
5 часов утра. Уборная одного из самых популярных клубов Москвы. Стук в двери. Федор вглядывается в отражение собственного я в зеркале и не понимает, что общего между этим человеком, и тем, который сидит внутри него. Точнее, давайте будем до конца откровенными, он не сидит он протестует. Одиночный пикет в недрах одной человеческой души полной сарказма жизни и боли, немного приглушенной дорогим купажированным вином.
Мужик, открывай, не могу больше! раздалось по ту сторону.
Федор тотчас открыл двери и ему наперерез в кабинку ввалился ели стоявший на ногах молодой человек лет 20-ти. «Животное!» подумал Федор, «Только животное может быть настолько зависимо от своих потребностей!»
Направился в сторону к одному из VIP-столов, у которого крутилось довольно достаточное количество милых мордашек из журнала «Безотказная столица». Причем половину из них он уже знал, от чего его собственная жизнь ему казалась еще более ничтожной!
Я поехал! сказал Федор одной из самых активных фуршетниц.
Как поехал?! Куда?! А я?! недоумевает девушка
На Такси возьмешь, пока! протягивает деньги и уходит
Стой, подожди Что случилось?! кричит она в след, но он лишь жестом отвечает ей, слегка помахивая руками, «давай до свидания», говорит его рука
Ну и пошел ты! Отрываемся девчонки!!! крикнула девушка, и стол заметно оживился, это был их праздник жизни, они не хотели его упустить!
Федор подошел к машине, но вспомнив о дарах, Прованса, которые уже хранились в его недрах, решил пойти пешком, погода как раз располагала. Была середина весны. Какой-то теплый апрель, точнее не какой-то, а апрель 2016. Бродил по улицам Туда и сюда, всматривался в лица прохожих. Они спешили, куда-то оставляя едва уловимые взгляды. Не смотря на то, что восход был просто фантастическим, как вы понимаете, Федор этого не заметил! Не заметил и как оказался ранним утром у фонтана в Парке Горького. Нет, он не был пьян до свинячьего визга, просто огромное количество мыслей выталкивало все картинки памяти из головы. В парке было пустынно тихо. Лишь сотрудники наводили красоту, начиная готовить место к нашествию и настоящему летнему паломничеству горожан.
Он был настолько занят своими мыслями, что не заметил, как возле него оказался человек в рясе. Обычный среднестатистический священнослужитель, поп или батюшка, как вам угодно.
Юноша, сколько времени не подскажешь? спросил святой отец.
Время уже не имеет значения! в тот же момент, не отрываясь от своих мыслей, сказал Федор Потом резко опомнившись, посмотрев на батюшку, и начал судорожно искать часы на руке, потом резко встал и сказал Пол шестого, извините, пожалуйста!
Да сиди-сиди, что ты вскочил то! положил руку на плечо Федора батюшка Я даже с тобой присяду, что-то рано вышел! Федор садится, рядом садится батюшка На некоторое время повисла звенящая тишина. Казалось, даже дворники перестали мести и смотрели, как же будет развиваться картина, в которой в одном парке на одной скамейке в считанных сантиметрах друг от друга оказались настолько разные люди Эклектика, помните, как и обещал вам в начале!
Смотри как красиво, какой солнечный свет, как он падает вот на ту крышу. Прекрасное среди нас, ты замечал?! прервал тишину своей репликой батюшка.
Да робко ответил Федор, недоумевая, как это вообще может происходить, почему и для чего.
Меня отец Николай зовут, я вот каждое утро здесь хожу, из дома на службу, но так красиво как сегодня, наверное, ещё не было! А тебя как зовут? спросил отец Николай.
Федор А я тоже вот, с работы иду чуть набравшись смелости, но все равно робко говорил Федор.
Я вижу какой-то ты обреченный. Жизни в тебе нет, неужели работа так докучает? спросил отец Николай.