Анна честнейшими круглыми глазами глядела в вопрошающую спину деда, и из одной её ладони в другую перекатывался алый шерстяной клубок.
Да ниоткуда, пожала она плечами, сама уж не припомню!
И больше она с дедом о хозяевах реки и духах не заговаривала. В молчании, напитанном стрёкотом птиц, прошагали они ещё немного, одну тропинку сменили на другую, эту вторую на третью и так достигли нужного им места.
Серебристые воды слабо журчали, лениво перекатывались в узком русле. Ещё пятьдесят лет тому назад оно было шире: виднелись высокие отроги, которых не достигала влага, и пятьдесят лет тому назад на одном из этих берегов (не то на левом, не то на правом) сидела со своим рассказчиком давно покойная Мария. Дед Анны выбрал левый берег, гладкий и пологий, бросил наземь свою котомку, разложился и установил удочки. Солнце ещё и близко к зениту не подошло, но на его лбу Анна видела мелкие бисеринки пота.
Рыбачить будешь? деловито спросил у неё дед, и Анна беспечно ответила:
Нет, я тут лучше рядышком поиграю!
Дед обернулся на неё и скользнул по ней всё понимающим пристальным взглядом.
Далеко не отходи, предостерёг он. Только чтоб близко и была, рядом, чтоб я тебя видел!
Ага! покивала Анна и, стоило старику отвернуться, шмыгнула в кустистые заросли.
Потные ладони её выронили на землю толстый красный клубок, и клубок подпрыгнул, словно живое существо, и покатился промеж шуршащих, но светящихся толстых травяных стеблей в неизвестность. Толстая алая нитка светилась на коричневой твёрдой земле, змеилась и петляла, и Анна старательно шагала следом, держа промеж двух пальцев мягкий шерстяной кончик.
Эй!
Снова знакомый оклик заставил её замереть. Она стояла, чуть испуганно приподняв голову, и между ней и запечатлевшимся в памяти неохватным стволом стоял привычный мальчик с серебристыми глазами, без пояса и с воротником, поднятым до уровня носа. Мальчишка вытянул руку, и кончики его пальцев упёрлись ей в лоб. Там, где подушечки касались её кожи, она чувствовала прохладу, странную в такой жаркий летний день.
Говорил же, что ты слепая девчонка, беззлобно поддразнил её Землерой. Давно не виделись!
Давно! тут же отстранившись, вздёрнула нос Анна. Я, между прочим, на три сантиметра выросла, а ты как был малявка, так и остался!
Ври давай! рассмеялся Землерой. Это тебе родители специально врали, чтобы не расстраивать такую козявочку!
Анна грозно подбоченилась.
Это ты шмакодявка, вот тебе и нужно мерить рост, фыркнула она, а я, чтобы ты знал, уже взрослая девочка и сама это сделать могу.
Землерой лишь продолжал смеяться.
Ну, тогда тем более понятно, откуда эти три сантиметра взялись: ты просто мерить не умеешь!
Сам ты ничего не умеешь! Анна сердито притопнула ногой. Чтоб ты знал, я уже в четвёртый класс скоро пойду, буду учиться на одни пятёрки, как и в третьем, а тебя никто ничему не учит, и будешь ты глупее меня, бе-е, глупый, глупый мальчик!
Землерой отстранился и привалился спиной к дереву. Его полупрозрачные серебристые глаза снова стали сосредоточенными и даже немного мрачными.
А вот это неправда, сказал он, нас, духов, учат другие духи, и наша наука сложнее вашей, человеческой. Тебе вот циферки подавай да буковки, а мне надо корни растить, чтобы глубже они в землю входили, но не давить, не то они ослабеют и зачахнут, а без корней всему дереву конец!
Так это же одно дерево, пожала плечами Анна и тут же, ойкнув, пошатнулась: Землерой отвесил ей нешуточный подзатыльник, и его серебристые глаза вспыхнули гневом. Ты чего это руками размахался?!
Никогда так не говори! сжав кулаки, воскликнул он, и Анна, лежащая на тёплой земле, притихла. Это всё равно что человеку сказать, что его дом погиб, но это так, пустячок малый! Мы в этом дереве живём, оно нас и кормит, и поит, и учит всему, и помогает. А это дерево, Землерой коснулся тёмного ствола маленькой бледной ладонью, это дерево так и вовсе особенное. Оно весь лес питает и держит, поэтому у меня работа сложная. Если это дерево зачахнет и погибнет всему лесу конец! Мы его уважаем, как бабушку старую. Именно здесь все праздники, что важными для нас считаются, мы и справляем.
Это на которые вы маски надеваете? некстати брякнула Анна, и серебристо-серые глаза хитровато, с тенью подозрения, прищурились.
Да. А ты откуда узнала?