Девочка осмотрелась. Лес звенел промёрзшей тишиной.
Дурак или как? хмыкнула она. Тихо!
Ты просто не слышишь ничего, мальчик опустил глаза. Усталое выражение появилось на его бледном лице. И не видишь. Обычная слепая и глухая девочка.
Сам ты и слепой, и глухой! возмутилась она. На лбу её появились морщинки, она вобрала полную грудь воздуха и вдруг выкрикнула: Ты ещё и вообще мальчик! Не может быть ничего хуже, чем родиться мальчишкой!
Или такой глупой девчонкой, как ты! усмехнулся он, и его серые глаза блеснули задорно и издевательски.
Он вдруг вытянул руку, растопырил бледные пальцы, и в его ладонь спрыгнула с хрустящей толстой ветки серовато-рыжая белка. Она ласково что-то проверещала, суетливо зацепилась маленькими лапками за его большой палец, побежала по руке вверх, вспрыгнула на плечо, а потом на голову, взлохматила мальчику волосы и в едином прыжке слилась с серостью зимнего утра.
Девочка всё не могла закрыть рта.
Усмешка тронула бледно-розовые губы мальчишки, когда он повернулся к ней и фыркнул:
Вот так-то.
Как ты это сделал? она вдруг шагнула вперёд, проламывая снег и проваливаясь в него, и прижала к груди руки, словно в молитве.
У тебя не получится, он безапелляционно сложил на груди руки.
Почему это?
Потому что нужно быть глупым мальчишкой, чтобы делать такие вещи.
Девочка стащила с руки толстую варежку и швырнула её на землю прямо в разворошенный рассыпчатый снег, что завихрениями улёгся около её санок. Медведь, сидящий в них, горестно завалился набок: если бы игрушки могли чувствовать, разумеется, он счёл бы себя покинутым.
Всё это ерунда, хватит меня обманывать! решительно отрезала девочка и, достигнув незнакомца в последнем летящем шаге, вдруг бессильно повисла у него на груди. Скажи как ты это делаешь? Научи меня тоже! Хочешь хочешь, я тебе свои варежки подарю? И шапку? Они они совсем-совсем новые! Я тебе даже санки отдам! на её щеках выступало всё больше краски. Только давай без медведя, ладно? Медведь мой, мне его тётя подарила, когда я в первый класс пошла Ну пожалуйста пожалуйста-препожалуйста!
Лицо мальчишки исказила утомлённая гримаса.
Да говорю же тебе, не получится! воскликнул он и взмахнул рукой, отталкивая девочку в сторону. Отцепись ты уже от меня!
Ну пожалуйста! Тебе, что, жалко, что ли? Или ты сам не знаешь, как это у тебя выходит?
Он опустил прозрачный серебряный взгляд на белую снежную землю. Слабый ветер играл с тонкими листьями великолепного старого дерева.
Да не в этом вовсе дело, вздохнул мальчик, ну просто у тебя не получится, ты ты не такая, как мы.
Что ещё за «мы»? подозрительно вскинулись брови девочки. Есть ещё кто-то? Если ты такой жадина, я у него попрошу учиться, а тебе а тебе вот что! и она решительно высунула язык.
Стой, дура! мальчик ухватил её за руку и притянул к себе, не успела она отойти хотя бы на четыре шага. Вот уж к другим тебе точно не надо в клочки они тебя порвут, ты и слова не пикнешь!
В клочки в глазах девочки поселилось беспокойство.
Как есть порвут, решительно кивнул мальчик. С бледного лица его исчезли всякие намёки на насмешку. Я-то с ними с самого детства, я один из них, считай, вот они меня и не трогают. Но ко всякому, кто к ним неподпоясанным приблизится, они вмиг подступятся, если донимать станешь! Это духи леса, они всем-всем здесь заправляют. В каждой травинке, в каждом дереве, в каждой зверюшке они есть, и, бывает, не один дух сидит, а несколько. Вот ты слышала, наверное, тут в лесу речка течёт? Она совсем рядом с этим дубом, трёх минут не пройдёшь ты уже на берегу. У речки целых три хозяина. В устье сидит господин Не-криви-рожу, толстый такой дядька, людям он обычно бараном или жирным стариком показывается. Срединным течением дядя Белобок заправляет этот вообще на глаза смертным выходить не любит; ему бы тишину дали да рыбы поменьше у него отнимали, он б век счастлив был. А там, где река в озеро впадает, встречаются господин Остронос и господин Лежебока, но они не в этом лесу живут, и я о них только краем уха слышал.
Девочка поражённо смотрела на него выпученными стеклянными глазами.
А ты тогда кто такой? спросила она и медленно взмахнула ресницами.
Говорю же, дух, и мальчик уверенно стукнул себя кулаком свободной руки в грудь, дух-хранитель этого дерева. Я, правда, пока только учусь, мне за корнями доверяют смотреть. А зовут меня Землерой.