Такого подарка от судьбы Полещук давно не получал! Очко и баккара забавы, которым он ночи напролет предавался во время обучения в спецшколе и в коих достаточно поднаторел.
Он виртуозно «заряжал» колоду, умел передернуть карты, не понаслышке знал многие «мульки» ухищрения, то есть владел всем арсеналом средств, к которым прибегают карточные шулеры, чтобы «глушить лохов» опустошать карманы партнеров.
Все вместе взятое внушало уверенность, что на этот раз успех ему обеспечен и он обязательно сорвет куш.
Консул в компании слыл везунчиком, Богом помазанный, удачей помеченный. Там, где другие выбивались из сил, чтобы выиграть толику, ему валом валило.
Чех и поляк игроками были никудышными, поэтому никогда особо не рисковали, метали по-нищенски малыми суммами, рассчитывая не на свое умение, а на удачу.
Кроме восточных демократов в компанию игроков входил еще один фигурант, чье хроническое невезение в картах выглядело особо соблазнительно для Полещука. Именно на него он делал ставку, рассчитывая поправить свои финансовые дела.
Врач из Австрии Бруно Гольдман вносил диссонанс в социалистическое картежное сообщество. В отличие от своих партнеров иноверец имел одно существенное преимущество он имел деньги. Располагая практически неограниченными суммами, он никогда не покидал стола, даже если ему не шла карта.
Случалось, что он продувался до последнего цента (играли только на доллары местная валюта среди игроков не котировалась) и, по идее, должен был бы прекратить игру ввиду утраченной кредитоспособности, но какое там! Каждый раз, исчерпав ресурс своего бумажника, Гольдман выпрыгивал из кресла и с традиционным возгласом: «Айн момент!» покидал соратников, чтобы через пятнадцать минут вернуться вновь с деньгами.
Однако главными отличительными чертами доктора являлись его порядочность и обязательность. Хотя Гольдман зачастую и расставался с крупными суммами, он никогда никому не оставался должен. А это и есть первая заповедь, принцип и основа взаимоотношений товарищей по ломберному столу. Карточный долг есть карточный долг. Не отдать его святотатство, а потребовать его вправе даже последний забулдыга, оборванец с окраины Катманду, что уж говорить о достопочтенных джентльменах сотрудниках дипломатических миссий, пусть и социалистических стран!
Как стало известно Полещуку, австриец не всегда проигрывал. Иногда ему шла такая «пруха» так везло, что всякий раз остальные игроки считали лучшим для себя выходом из положения сказаться больными, сослаться на ответственное утреннее совещание, лишь бы побыстрее завершить турнир.
Но все-таки чаще Гольдман оставался в проигрыше, а выигрывал у него, как правило, консул.
Однако, судя по всему, этот факт Гольдмана не очень беспокоил. Что свидетельствовало о том, что ему важен сам процесс, а не итог карточной баталии.
При любом исходе игры он с неизменной улыбкой отдавал или забирал деньги и непременно заказывал для всех по рюмке сухого «мартини».
Никого из партеров не интересовало, где доктор берет деньги, хотя они и подозревали, что их происхождение не совсем безупречно, а может быть, и незаконно.
По одной из версий, о которых русскому разведчику доложила агентура из числа местных жителей, Гольдман подпольно абортировал состоятельных аборигенок. По другой кроме отправления основной профессии он скупал крупные партии опийного мака и переправлял его в европейские лаборатории для переработки в героин.
Об этих версиях партнеры Гольдмана знали, но никто из них не пытался ни подтвердить, ни опровергнуть их. Да и какая им польза от этих подозрений, если у каждого из них были свои «тараканы в голове» и свой «скелет в шкафу»?
Гржинек приторговывал чешским хрусталем, в основном люстрами, которые у местной знати пользовались огромным успехом.
Каменский делал бизнес на дешевых польских лекарствах и янтаре, который под видом «осколков Луны» шел нарасхват.
Как ни странно, лишь консул ничем не торговал. Впрочем, ничем, кроме въездных виз в ГДР, у него и возможности-то торговать не было. Но кому они здесь, в Непале, да и вообще в мире, нужны? Непальцев, желающих взглянуть вблизи на «витрину социализма», Полещук что-то не встречал. Поэтому наличие свободных денег у гэдээровского дипломата капитан объяснил просто: Фогель платный агент Министерства государственной безопасности (МГБ) Германской Демократической Республики.