Пожалуйста, подумай, чтобы потом не жалеть.
Ты меня гонишь? Может, ты не сможешь со мной спрятаться?
Я всё смогу, и я тебя не гоню. Но подумай. Возврата может и не быть.
Я подумала.
Я ещё раз спрошу: ты уверена?
Да. Я исчезаю с тобой. С тобой я буду жить и с тобой погибну.
Тогда давай сюда свой коннект, если решила.
Коннект был устройством, по которому любой мог связаться с любым другим. По голосу коннект немедленно определял, кто на связи. Но по коннекту можно было установить местонахождение каждого его обладателя.
Марта! Я буду счастлив, если ты будешь со мной. Но я боюсь сделать несчастной тебя.
Я уже решила. Исчезаем вместе, сказала Марта, отдавая Марку свой коннект.
Я тебя люблю, сказал Марк, вынимая батарейки из своего коннекта и коннекта Марты.
Я тоже тебя люблю.
Если бы не ситуация Марта в первый раз произнесла эти слова. Марк периодически «признавался» ей в своих чувствах, но Марта каждый раз сводила эти признания к шутке.
Но ситуация обязывала.
Когда они достигли пяти километров, им стало не хватать воздуха.
Тогда Марк включил центральный двигатель в обратную сторону, а три балансирующих двигателя на противовращение и быстрее камня полетел вниз.
В глазах Марты опять появился ужас.
Всё в порядке. Иначе нас могли сбить какой-нибудь ракетой.
На высоте двести метров Марк начал торможение и на высоте десять метров завис над берегом Днепра.
Марта глубоко вздохнула.
Извини, но я описалась.
Это нормально, но придётся немного потерпеть.
Я потерплю.
Хорошо ещё, что не обкакалась.
Издеваешься?
Марта! Всё будет в порядке. Будет даже лучше, чем ты это представляешь сейчас. Но нужно потерпеть.
Марк летел не наобум. Он летел на Федотову косу. До неё оставалось не меньше часа быстрого лёта, и тут грянула гроза.
Лететь в грозу было не так уж безопасно, но зато была гарантия, что под грозовой тучей он будет незаметен для любых спутников и наблюдателей.
А дождь грянул знатный.
Но ливень быстро перешёл в морось, и лететь стало намного легче и безопасней.
Вот мы и дома. Сказал Марк, посадив септалёт на огороженный серым забором участок. Холостяцкие апартаменты.
С одной стороны этого участка находился трёхметровый жестяной ангар, коричнево-бурый от ржавчины, а с другой не то недостроенный, не то разрушающийся дом.
С одной стороны дома на втором этаже окна были застеклены и туда вела металлическая лестница.
Марта смотрела на всё окружающее с удивлением, а Марк открыл ворота ангара, запарковал там септалёт и повел Марту по этой железной лестнице.
Там было две больших и абсолютно пустых комнаты, закрытых стёклами, и закрывающаяся дверь, ведущая в комнаты, которые не были застеклены.
Марк открыл ее и зашёл. Марта заглянула за дверь и увидела, как он разбирает какую-то кучу больших серых дырчатых кирпичей.
Шлакоблок, сказал он. Из таких кирпичей когда-то построили этот дом.
Под кирпичами оказался большой ржавый ящик на колёсиках.
Марк закатил его в застеклённую комнату.
Аннигилятор?
Он, родимый. Вместе с чунити, компьютером и скачанной пять лет назад базой. Это самый большой чунити, что мне удалось добыть.
Тогда нельзя ли мне просушить трусики и обогреть помещение.
Хорошо. Только в обратном порядке.
Марк включил аннигилятор на нагревание до двадцати шести градусов.
Раздевайся.
Забрав трусики и комбинезон Марты, он отдал ей свой комбинезон и пошёл вниз.
Марта принесла несколько шлакоблоков. Найдя в холодных комнатах кусок картона, устроила из шлакоблоков два сносных места для сидения.
Марк принёс мокрые прополосканные комбинезон и трусики и повесил их на какой-то торчащий из стены штырь. Вторым заходом он притащил какую-то кровать, сделанную из цепляющихся друг за друга крючков.
Потом принёс какую-то траву и ветки, перевязанные проволокой.
Забросив часть травы в аннигилятор, он набрал какую-то программу, и из чунити поползла метровой ширины мягкая приятная материя.
Это атлас. На женское бельё номер программы я не помню. Найдём потом.
Когда из чунити выползло несколько метров ткани, Марк изменил программу и получил нитки, иголки и нож.
Всё это он вручил удивлённой Марте.
Справишься?
Да ты волшебник.
Это не я. Это Тао Рубинштейн волшебник. А я только учусь, сказал Марк, вручая Марте сочный кусок светлого черепашьего мяса.