Тёплое июльское утро в небольшом провинциальном городке. Тишина и спокойствие. Среда. Без пятнадцати десять. Кабинет главного редактора местной районной газеты. Главный редактор Виктор Александрович задумчиво сидит за своим большим Т-образным столом, ожидая начала планёрки, назначенной на десять часов, и в рабочем блокноте неторопливо рисует маленьких симпатичных чёртиков. Чёртики у него получаются почему-то весёлые и беззаботные. Рядом с его рабочим блокнотом на гербовой бумаге лежит текст официального послания из местной администрации с неукоснительным указанием срочно повысить тираж районной газеты в два раза. Подобные послания приходят с постоянной периодичностью ровно два раза в год. И два раза в год этот вопрос очень серьёзно обсуждается сотрудниками редакции. Вот и сегодня предстоит обсуждение этого вопроса. Будет принято решение, сформулирована резолюция, сделаны предложения и отправлен ответ. А зимой опять предстоит отвечать на очередное указание. Всё как обычно: процесс идёт, но ничего не происходит.
Без пяти десять в кабинет не спеша входит главный бухгалтер Яков Соломонович, щупленький старичок в круглых очках, в старых потрепанных брюках, светлой рубашке и с толстой папкой бумаг в руках. Он усаживается в конце стола напротив редактора, молча раскрывает папку и углубляется в изучение принесённых им бумаг.
Счета оплатили? тихонько, не отрываясь от своего занятия, спрашивает главный редактор.
Яков Соломонович, не глядя на него, рассматривая свои бумаги, утвердительно кивает. Они вместе проработали много лет и давно понимают друг друга почти без слов.
В коридоре раздаётся шум и смех молодых парней, дверь широко распахивается, и в кабинет дружной толпой вваливаются трое сотрудников редакции. Её элита. Элита не потому, что они были какие-то избранные или гениальные. Просто это были талантливые и увлечённые ребята и других корреспондентов в редакции попросту больше не было.
Старший и самый опытный из них Андрей, севший на стул справа от редактора в конце стола рядом с Яковом Соломоновичем, недавно за серию опубликованных рассказов получил почётное звание «Золотое перо России». Второй корреспондент Лёха и молодой начинающий фотокорреспондент Сашка усаживаются рядом, напротив Андрея. Пока все располагаются, Лёха увлечённо продолжает рассказывать:
Вы ушли, а я пошёл Светку провожать. По дороге она передумала ехать домой, и мы пошли ко мне.
Так вы что, после ресторана ещё продолжали отмечать? ненадолго отвлекаясь от своих чёртиков, глядя на Лёху, немного удивлённо спрашивает главный редактор.
Ну да, отвечает Лёха, в парке, на скамейке.
Виктор Александрович не сильно осуждающе покачивает головой. Вчера они всей редакцией отмечали в ресторане День рождения Светки подруги то ли Лёхи, то ли Андрея, понять было трудновато.
Светка высокая, рыжая, стройная, ослепительно красивая девица, взбалмошная, независимая и очень талантливый художник была любимицей всей редакции. Её обожали за острый язычок, взрывной и непредсказуемый характер и прекрасные картины местной природы, которые она писала маслом, и которые пользовались большим успехом не только в райцентре, но и поговаривали, что даже в Столице.
Ну, так вот, продолжает Лёха, подхожу я утром к дому, а время четыре часа.
А что ты делал на улице в четыре утра, мы же в двенадцать расстались? удивлённо глядя на него, спрашивает Сашка.
Да Светка, зараза, захотела ночью шампанского. «День рождения у меня!» говорит, ну мне и пришлось тащиться за ним в супермаркет в четвёртом часу утра.
Андрей сочувственно хмыкает, главный редактор, продолжая рисовать чёртиков, опять не сильно осуждающе покачивает головой. Яков Соломонович смотрит на Лёху поверх очков, скептически вздыхает, и опять углубляется в изучение своих бумаг.
Подхожу я к дому и, как вы думаете, кого я вижу, а?! Лёха интригующе смотрит на присутствующих.
Ну, без малейшего понятия, с одесским акцентом неожиданно отвечает Яков Соломонович, на секунду отрываясь от изучения своих бумаг.
Нашу дорогую Татьяну Степановну!
Да иди ты в полном недоумении, отвалившись на спинку стула, поражается Андрей.
Да-да. Я нисколько не преувеличиваю. С двумя огромными сумками, доверху забитыми водкой. А сама в зюзю. Еле передвигается. Хотел я ей помочь дотащить эти сумки до её квартиры, но не успел. Она, покачиваясь, скрылась в своём подъезде. И как это прикажете понимать?