Это страшно обрадовало Вовку: можно подцепить «да хоть рукой!» один кусочек ленты и затянуть всю цепочку, придерживая губами и палочками внешний конец, пока зубы разбираются с внутренним содержанием. Со стороны выглядело так, что Вовка бубнил, уронив длинный скомороший язык в тарелку. Как он выглядит, его не волновало. С мясом расправился за три минуты, а втянув последний фрагмент, запил всю мясную змею. Жизнь с каждой минутой становилась всё лучше и лучше. Интернациональная компания его больше не волновала. Потирая от удовольствия руки, начал Вовочка изучать оставшиеся два блюда. В одной пиале был рассыпчатый рис, в другой соус. «По цвету похож на соевый, но гуще и пахнет мускатом. А, тем лучше». Вовка слил соус в рис и помешал загустевшую кашу палочками.
«Ну вот, теперь можно не клевать каждую рисинку отдельно». Вовик пристроил пиалу к губам, держа её в левой руке, выставленной локтем на стол. Орудуя ловко правой рукой, сгрёб мускатно-рисовую кашу и прикончил вторую чужую бутылочку. Палочки после еды Вовка демонстративно сломал и бросил в пиалу в знак того, что он своё уже поел. Если бы! К русскому опять подошла хозяюшка, собрала посуду и выложила в бумажной обёртке новые палочки. Пустые пиалы забрала и, причитая что-то вежливое, удалилась. «Сейчас кофе принесёт», решил пирующий в одиночестве русский учёный из Франции, проездом в Москве. Нет, оказалось, что не кофе. Хозяйка вернулась и унесла остывший суп в двух нетронутых пиалах и принесла для Витьки новую бутылочку водки взамен той, что выпил Вовка. Стол был девственно убран: осталась водка и запакованные палочки.
В этот момент вернулись Майя и Виктор, но не в ссоре, а весёлые, что было отрадно для Владимира. Подходя к столу, Виктор успел подать сигнал хозяйке зала, и она поспешила на кухню, а вскоре вернулась с тройным набором первого: горячий куриный супчик с базиликом и змейками яичной вермишельки.
«Рестарт», безошибочно решил Владимир, но обидеться по обыкновению на злую Судьбу не успел.
Майя хитро улыбнулась и, указывая глазами на Владимира, по-русски попросила хозяйку подать всем ложки и вилки:
Он первый день в стране и не сможет без привычных инструментов управиться с едой.
Хозяйка знала, что может, и весьма быстро может, но смолчала. Проявленная забота обрадовала Владимира и вселяла надежду, что Майя вновь вышла на охоту на самца. «А я уже поел и жду загонщицу». Ложки, вилки и ножи через полминуты были на столе, и Майя, глядя на Владимира, весело сказала:
Мальчики, чем быстрее поедим, тем быстрее Виктор к Курилам перейдёт.
Ну, это без меня. Проблемы врастания НАТО на Восток пожалуйста, а с Курильской темой я не успел познакомиться. Не пришлось, откомментировал Владимир, но на супчик налёг, а к водке не притронулся.
Майя поправилась:
К счастью, участвовать в беседе не обязательно. К столу переговоров приглашена японская сторона с дальнего столика.
А нам, беспартийным, куда деваться? с намёком для Майи спросил Владимир.
Та быстро ответила:
На гейш смотреть или в Японском саду погулять.
На улицу распаренным водкой не пойду балдёж пропадёт.
На улицу идти не придётся. Сам увидишь. Японский сад это карликовые деревья. Их растят в больших, как тазик, глиняных мисках и выставляют на полочки как слоников в Москве. Красиво. От туалетной комнаты есть проход за кухонную стенку, а там сад. По весне все деревца на улицу переедут. У японцев жизнь не такая оседлая, как у нас. Могут сорваться в другой город, сменить бизнес или вообще уйти от дел, а природу они любят и возят за собой. Мы мебель, они деревья.
Теперь ты, Майечка, начинаешь культуру трогать, Вовке поесть не даёшь. Гляди, в спор уйдём ты первая из-за стола побежишь.
Они ещё немного весело поговорили в промежутках между поднятиями ложек с обжигающим куриным супчиком. Майя с Виктором повторили раза два по стаканчику; Вовка воздержался, и теперь ко всем уже пришло чувство умиротворения и теплоты. Глазки мужчин масляно поблескивали, а у женщины светились изумрудными огоньками больших бесовских зелёных глаз. Вовка глянул на неё и, забывшись об осторожности, просто промолвил:
Какая Вы, Майя, красивая
Да-а, слишком красивая бесцветным голосом протянул Виктор в ответ.
Образовалась пауза. Каждый из них задумался о своём. В такие мгновения вдруг начинаешь слышать гул окружающих голосов, как звенят чашки или стаканы. Любой внешний звук становится доступным слуху и чувствам. Слова запираются, в груди бьётся сердце в тревожном ожидании добра ли? худа? и непостижимо трудно вернуться к тем, кто рядом с тобой.