Леночка пристроилась было реветь на подоконнике в женском туалете. Но покоя не было и здесь. Дверь открылась и на пороге появилась зомби. Вошла, прикрыла дверь.
Извини тупую зомби, неловко усмехнулась она, ну, дурные мы, дурные
Ситуация была настолько бредовой, что Леночка даже реветь забыла. А зомби продолжала болтать.
Ну что ты так реагируешь остро? Это же глупо, пойми. Нет на тебе никакой вины. Ни один закон не имеет обратной силы.
Я не о законе, и не о наказании.
К моральным требованиям это тоже относится. В конце концов закон, это унифицированная и записанная мораль.
Леночке философствовать не хотелось.
Почему ты зомби? спросила она.
Я на эксперименте. Недавно из Туманной камеры.
Вот как, значит, работа будет строиться А почему ты разумна?
Иди ко мне работать, все и расскажу. Мы там без опытного медика никак. Нам позарез нужен опытный медик.
И меня тогда тоже в Туманную камеру? напряглась Леночка.
Разбежалась! Тут и на меня одну зомбячьего коктейля не напасешься! Там и без тебя целая очередь.
И что, тебя будем резать?
Если ты меня потом сама заштопаешь! засмеялась зомби, А вообще-то существует такая наука: «физиология человека». Существует себе и никто никого не режет.
Так просто И Леночка опять наладилась реветь.
Ну, хорошо Представим себе, что завтра кто-то сделает открытие. Научится оживлять мертвых. Любых. Вообще всех. И что же, все патологоанатомы по всей земле должны будут застрелиться? И сотрудники похоронных бюро тоже? И крематориев? А еще и бюро ритуальных услуг, они же пособники и сообщники! Хотя смысла нет. В рамках нашей модели их всех тут же оживят снова А они опять застрелятся О! В новом прекрасном мире основным занятием будет бесконечное оживление бесконечно стреляющихся патологоанатомов и всякой прочей околоритуальной компании! и зомби захохотала.
Леночка фыркнула, сморкнулась, снова фыркнула. Нарисованная картина при все своей бредовости была какой-то очень убедительной. Леночка представила саму себя среди этих придурочных персонажей, не выдержала и засмеялась тоже.
* * *Тема и Валера растерянно стояли перед дверью женского туалета. Косились на подошедшего профессора Замятина, который уселся в сторонке на подоконник и терпеливо ждал окончания имевших там место переговоров. Что ж так слышно-то плохо, добротно строили в старые времена.
Пока из-за двери доносились приглушенные всхлипы, это было еще ничего, это было понятно. Но когда все прочие звуки перекрыл зловещий демонический хохот мертвой девушки Что ж там такое происходит?!
Валера от этого хохота так шарахнулся к стене, что ушибся лопатками. Тема рванул дверь туалета, и остолбенел. Живая девушка и зомби висели друг на друге и истерически, давясь и захлебываясь ржали! Да. Именно так. То, что они обе делали, иначе назвать было невозможно.
* * *Нехорошо врываться в женский туалет! Особенно без стука. Впрочем, и постучав тоже нехорошо, ворчливо выговаривала Леночка Теме, когда они втроем ехали обратно в Склиф.
Странно как-то все получилось, задумчиво проговорил Валера. Заявления написали Мы же не за тем ехали.
Я над вами с автоматом не стояла, возмутилась Леночка. Не хотели, не писали бы. И зубы мне не надо заговаривать. Так вот. Нехорошо врываться в женский туалет.
Но я испугался! Такой жуткий хохот демонический такой
И почему же вдруг демонический? искренне удивилась Леночка. Хохот, как хохот. Обыкновенный. Ну, может быть, немного вульгарный.
Глава 3. О пользе застольных бесед.
Они оказались в Склифе каждый по своим надобностям. Вепрь приехал сюда кое-что купить, Виталик, разрабатывающий тематику пси-воздействия, заходил в неврологическое отделение Склифа по рабочим делам. А Крысуля она просто приехала расслабиться и погулять по прекрасному городу.
Кстати, это ее заявление почему-то удивило Вепря он посмотрел на девушку пристально, покачал головой, но промолчал. Кажется, он не вполне разделял ее восторги. Странно, как можно не любить Склиф, не так ли, дорогой читатель?
Впрочем, это все к делу не относится. Речь о том, что в ожидании рейсовой вертушки до Института вся компания пошла в кабак при аэровокзале. Там и расположилась за ужином, и непринужденная беседа по дурной, но абсолютно неискоренимой привычке само- и взаимоуважающейся молодежи быстро перешла, как обычно, в околорабочие области.